Итоги № 11 (2012)

Я как-то была в Лондонском суде — слушалось дело в отношении наркоманов. Полиция, добывая доказательства, тайно вскрыла багаж, убедившись в наличии наркотиков, а впоследствии задержала всех с поличным. И никаких понятых ни на одном этапе! В суде хоть бы кто из подсудимых или их защитников слово протеста сказал или пожаловался, что доказательства получены незаконно! Никаких сомнений: полицейский положил руку на Библию, рассказал — и все, достаточно! Вот это степень доверия к полиции.

— Значит, чаша весов в судах и дальше будет склоняться на сторону властей предержащих?

— Суд принимает все меры к тому, чтобы в каждом конкретном случае установить истину. Так, например, когда сотрудники ДПС специально выставляют преграду на дороге и водители вынуждены объезжать по встречной полосе, судьи принимают сторону водителей. А вы знаете вообще, сколько у нас пьяных за рулем? За прошлый год — 13 305 человек. Только вдумайтесь — 13 тысяч! Прибавим к ним отказавшихся пройти медосвидетельствование, а это, как правило, те же выпившие, — еще 11 100 человек. То есть 24 тысячи граждан только в одной Москве! Вы и представить не можете, как они потом изворачиваются в суде. Несут справки, приводят псевдосвидетелей, всячески затягивают рассмотрение... Законодатели могли бы подумать о введении уголовной ответственности за такое правонарушение.

— Выиграть у государства сложно не только в тяжбах с ГИБДД. Я о громких делах…

— Вы о Ходорковском? 30 января Мосгорсуд отказал по надзорной жалобе в пересмотре приговора Хамовниче­ского суда от 27 декабря 2010 года. Думаю, тема закрыта... Или о деле Сергея Магнитского? Ко мне тут приходила ваша коллега с Би-би-си и спрашивала: как вы отнеслись к включению вашей фамилии в черные списки?

— И как отнеслись?

— Ответила: «Ужасно». Но оказалось, что это только слухи... А если говорить о деле Магнитского, то его уголовное преследование сейчас осуществляется в соответствии с постановлением Конституционного суда России, который указал, что без согласия близких родственников умершего обвиняемого прекращение уголовного дела невозможно.

— Громкими дела бывают еще и по факту реакции со стороны общественности, как в ситуации с Расулом Мирзаевым. Два столь разных решения. Какой из судей, по-вашему, должен нести ответственность?

— Первый раз его обвинили в совершении особо тяжкого преступления (статья 111 УК — умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть. — «Итоги»), и мера пресечения должна была быть — заключение под стражу, поэтому решение о залоге в 5 миллионов рублей Московским городским судом было отменено. А во втором случае следствие переквалифицировало обвинение на статью 109 УК (причинение смерти по неосторожности. — «Итоги»), то есть преступление небольшой тяжести, и мера пресечения соответственно не могла быть избрана в виде заключения под стражу. Но, избрав во второй раз залог в 100 тысяч рублей, судья нарушила закон: не учла отсутствия фактического места проживания подсудимого и не мотивировала сумму залога. Мосгорсуд вынес по этому поводу кассационное определение, отменив постановление Замоскворецкого суда и отправив дело на повторное рассмотрение в тот же самый суд в ином составе судей. В итоге следователи сами попросили возвратить им уголовное дело. Поняли, что сырое дело невозможно рассматривать и выносить по нему решение.

— Может, вернуть судьям право участвовать в сборе доказательств?

— Не надо. Мы только-только вздохнули: в советское время суд отвечал за все. Сейчас мы оцениваем только то, что нам представляют стороны. Это и есть суть проведенной реформы. Молодое поколение судей даже и не думает что-то требовать от сторон: представили — хорошо, нет — суд будет оценивать то, что есть.

— Но обвинение традиционно сильнее…

— Уже нет. Судейский корпус изменился на 70 процентов! Молодежь, если доказательств у обвинения маловато, не замедлит оправдать или переквалифицировать обвинение. В советское время суд почти всегда был связан с позицией обвинения. А сейчас? В Дорогомиловском суде, например, прокурор попросил 12 лет лишения свободы для обвиняемого, так суд его вообще оправдал! Прокурор — к нам с представлением, но кассационная инстанция посчитала, что судья прав. Или еще: обвинение просило 8 лет лишения свободы, а суд дал 3 года условно. В общем, на решение суда если и может что-то повлиять, так только профессионализм сторон.