Итоги № 19 (2012)

«В 1983-м с подачи Жака Аттали, которого никогда не оставлял писательский зуд, выходит книга «О завоевании, о возрождении», — вспоминает Ролан Дюма. — Этот памфлет, издевавшийся над правыми, был написан писателем Андре Беркофф под псевдонимом Катон. Автор представлялся как один из ведущих лидеров левых сил. Но когда настала пора представлять книгу на радиостанции France Inter, Беркофф испугался... И тогда Жак Аттали сказал, что книгу может защитить перед журналистами Франсуа Олланд. Тот опешил: «Получается, что я предстану перед всеми как теневой лидер социалистов?» «Предстанешь, предстанешь», — буркнул Аттали. Олланд пошел на радио и вполне справился с непростой задачей. Мне кажется, тогда он впервые ощутил, какой сладкой может быть слава».

Кадры решают все

В 1988 году Франсуа Олланду все-таки удается стать депутатом Национального собрания. И побеждает он, как и обещал, в Коррезе. Потом месье Олланд неоднократно становился «думцем». Занимался вопросами экономики, бюджета... Особой активностью, правда, не отличался. Зато с 1997 года он — первый секретарь cоцпартии, составившей правительство во главе с Лионелем Жоспеном.

Мне неоднократно доводилось бывать у него в кабинете — скромном, удобном, с фотографией Миттерана — на улице Сольферино, где прописана штаб-квартира социалистов. Особенно запомнилась встреча, связанная с приездом во Францию Михаила Горбачева.

После дежурных приветствий Франсуа Олланд спросил Михаила Сергеевича, только что создавшего в России социал-демократическую партию: «Господин президент, наша партия считается самой крупной левой партией Европы. Какую помощь могли бы мы вам предложить?» Подразумевалось прежде всего проталкивание хилой российской социал-демократии в Социнтерне и других международных структурах. Но Горбачев ответил так, что круглое лицо Олланда вытянулось: «Нам нужно три компьютера...»

«Олланд рационалист, и ему претят люди слишком фантазийные, лишенные логики, — объяснял «Итогам» Ролан Дюма. — Поэтому он был так хорош во главе партии — не дал разойтись по враждующим фракциям. Упорно ставил на ключевые посты доверенных людей. Кто там из советских вождей говорил, что кадры решают все? Функционер до мозга костей, Олланд интуитивно подготавливал себе плацдарм. Его не смущало, что и номенклатура, и конъюнктура были против него».

И в самом деле, он привык держать удар. 22 апреля 2002 года социалисты получили звонкую оплеуху: их кандидат Лионель Жоспен не вышел во второй тур президентских выборов, проиграв Жан-Мари Ле Пену. Пролетели социалисты и на парламентских выборах. В 2005 году соцпартия столкнулась с еще одним афронтом. На референдуме по принятию Францией европейской конституции Олланд и его команда выступали за, но электорат проголосовал с точностью наоборот. А тут еще кандидатом от социалистов на президентских выборах 2007 года в результате сложной многоходовки, разыгранной «слонами», выдвинули Сеголен Руаяль. В ходе избирательной кампании месье Олланд, конечно, поддерживал свою боевую подругу, однако в кулуарах особняка на улице Сольферино ходили слухи о том, что между Сеголен и Франсуа пролегла глубокая трещина.

Маленький Миттеран

Олланд предчувствовал фиаско и Жоспена, и Руаяль. Уже получив от партии мандат на участие в марафоне за Елисейский дворец, они достигли потолка своих возможностей. Он же, сын незадавшегося политика, чувствовал в себе потенции невероятные. Другое дело, что для проявления их ему требовалось начать другую, новую жизнь. Как? Так, как это сделал в свое время Миттеран.

«Метаморфоза, произошедшая с Олландом после поражения Сеголен Руаяль на выборах, поистине поразительна, — делится своими впечатлениями Поль Килес, руководитель избирательного штаба Франсуа Миттерана в 1981 году. — Он принялся лепить свой политический образ по подобию другого Франсуа — Миттерана. Олланд начал говорить иначе — вальяжно. Принимать, стоя на трибуне, характерные миттерановские позы. Даже поворот головы и походка у него изменились. Только в те минуты, когда Олланд выходит из себя и теряет терпение, он превращается в прежнего Франсуа».

Любопытно наблюдать за Франсуа Олландом во время его дебатов с Николя Саркози. В середине этого публичного столкновения с открытым забралом социалист потерял на мгновение концентрацию, «провис» и вдруг заговорил каким-то сбившимся, суетным языком. Произошло ровным счетом то, о чем предупреждал Поль Килес. Однако очень быстро Олланд спохватился, и вновь зазвучала размеренная, красивая и образная речь, достойная Франсуа Миттерана. Другой вопрос: не угрожает ли со временем новому лидеру социалистов перспектива, как говорят актеры, заиграться в одной роли? Что он станет делать, когда придет момент отказаться от маски и показать, чего он сам, лично, стоит?

Нормальный президент