Итоги № 4 (2014)

— С большим уважением и любовью. Однажды я приехал в Херсон по линии общества «Знание» рассказывать о телевидении. Обычная встреча со зрителями под названием «Секреты телевидения без секретов». Я читал стихи, прозу, отвечал на вопросы. На следующий день меня пригласили к первому секретарю обкома. Я пытался отнекиваться. «Обязательно приходите», — настоял партхозактив. В 10 утра я приехал. За большим столом сидели люди, у всех бровки домиком, в руках блокноты, карандаши, смотрят на меня, как на члена ЦК, и ждут ценных указаний. У меня внутри все похолодело, думаю: что делать? Начал с того, что рассказал несколько телевизионных баек. Через пять минут они блокноты побросали, потом хохотать начали. В общем, вышел я из положения. А вообще, конечно, нужно было помнить об ответственности и держать себя соответствующим образом. Иногда я слышал вслед: «О, смотри, комментатор идет!»

Однажды, в начале 60-х, мы проводили киносъемку на ВДНХ у павильона «Космос». Мне тогда уже много писем приходило, стало казаться, что все действительно меня любят. И вот я готовлюсь к съемке эпизода, вдруг слышу за спиной разговор двух женщин: «Ой, ты знаешь, а Кириллов мне совсем не нравится. Вот Балашов — другое дело. Голос такой, мощь чувствуется». У меня похолодело сердце: как, меня не любят? А потом тут же вспомнил предупреждение Ольги Сергеевны Высоцкой о том, что зрители могут любить, но могут и не любить и даже ненавидеть. И стал гомерически над собой смеяться: вот что бывает, когда мы забываем наставления учителей.

Популярность — это шлейф профессии. Проходит время, ты пропадаешь с экрана, и о тебе забывают. Генетически поколение меняется через 18—20 лет, а на телевидении это занимает 8—10 лет, потому что зритель вырастает, взрослеет, смотрит другие передачи, у него появляются иные интересы. Сегодня уже никто не вспоминает Нину Кондратову, первого диктора телевидения, редко — Валентину Леонтьеву, Аню Шилову, Люсю Соколову, Нонну Бодрову, Женю Суслова. А ведь у каждого диктора были свое место, своя передача, в которой он был первым номером. Светлана Жильцова вела уроки английского языка, Лина Вовк и Таня Судец — музыкальные программы.

Это естественный процесс — уход с экрана. Поэтому надо относиться к своей профессии очень строго и объективно. Ты нужен в свое время, и твоя жизнь на телевидении довольно короткая.

Языковой запас / Искусство и культура / Exclusive

Языковой запас

/ Искусство и культура

/ Exclusive

«Человек, который более или менее прилично владеет родным языком, по определению способен заговорить и на другом — хотя бы на базовом уровне. Ограничителем может служить только недостаток мотивации», — рассказывает известный переводчик Дмитрий Петров

 

Разговаривая с человеком, который знает 37 иностранных языков, чувствуешь себя дремучим двоечником. Переводчик-синхронист и преподаватель в рамках лектория «Прямая речь» Дмитрий Петров поделился профессиональными секретами и заверил, что может обучить английскому или немецкому почти любого человека.

— Дмитрий, ваш отец — переводчик, мама — преподаватель иностранных языков. Вы не помните случайно, на каком языке сказали свое первое слово?

— Первые слова я сказал на детском языке, как и все, потому что дети далеко не сразу, а только через некоторое время начинают осознавать, что в нашем мире люди говорят на разных языках, что это связная система коммуникации, а не просто набор звуков. Тем не менее я достаточно рано, независимо от формального обучения, стал интересоваться языками, поскольку в доме, в силу профессии моих родителей, было много книг на иностранных языках — и художественных, и учебников, и словарей. Сначала я их просто листал, потом начал читать.

В семье никто не заставлял меня заниматься языками. Более того, мама надеялась, что я стану музыкантом, меня обучали игре на фортепиано. Учителя и близкие люди говорили, что у меня есть способности, но желания посвящать себя музыке не возникало, а вот заниматься языками явно всегда хотелось. Отчасти это было обусловлено генетическими факторами, но имелся и мой собственный интерес, который я по мере возможности проявлял. В школе учил английский и немецкий, а преподавала, кстати, моя мама. Параллельно занимался испанским и итальянским.

На переводческом факультете Московского института иностранных языков, куда я поступил после школы, официально преподавали два языка, в моем случае это были английский и французский. Среди нас училось много иностранных студентов, и я старался использовать любую возможность хотя бы немного с каждым поговорить на его языке. Так пополнял свой арсенал.

— Что в вашем понимании означает знание языка?