Итоги № 41 (2012)

— Отчасти. Но дело ведь не в том, к чему готовились генералы. Главное, двигаться в прежнем направлении было уже невозможно. Нужна была новая армия — и по облику, и по сути. Кроме того, уже был сформулирован количественный показатель — к 2016 году армия должна была сократиться до миллиона. А на момент моего прихода в министерство по спискам числилось 1 миллион 134 тысячи. Вот эти 134 тысячи в любом случае должны были снять погоны. Второе условие: боеготовность всех воинских частей должна быть постоянной. То есть после получения приказа уже через несколько часов они вступают в бой — без всяких доукомплектований, переформирований, допоставок вооружений и боеприпасов. В-третьих, надо было понять, чем же воевать — дивизиями или какими-то, условно говоря, их частями. Мировая практика показывает, что главные боевые единицы, в том числе и в локальных войнах, — батальон и бригада. Был и собственный опыт. Августовский конфликт 2008 года в Южной Осетии подтвердил, что в условиях современного боя дивизии и армии неэффективны. «Обозы» у них слишком большие. Отсюда — решение перейти на бригадную структуру наших войск.

— А что с идеей контрактной армии?

— Полностью контрактная армия — это, на мой взгляд, оптимальный вариант. Как министр обороны я, безусловно, хотел бы, чтобы Вооруженные силы на все 100 процентов были укомплектованы профессионалами. Но в обозримом будущем мы не можем себе этого позволить. Поэтому контрактно-призывной принцип комплектования пока что остается основным. Что позволяет нам и полную укомплектованность войск обеспечить, и без дополнительных затрат готовить мобилизационные ресурсы. В профессионалы сейчас берем только тех, кто сознательно сделал свой выбор в пользу военной службы. Они назначаются на должности, определяющие боеспособность и связанные с эксплуатацией сложной и дорогостоящей техники. На флоте, в Ракетных войсках стратегического назначения и в Войсках воздушно-космической обороны практически все должности именно такие. И уже к 2017 году мы планируем увеличить количество военнослужащих по контракту до 425 тысяч человек. Это будет почти половина всего личного состава.

— Сейчас-то, в 2012-м, мы к бою готовы?

— Сейчас, когда мы перешли на оперативно-стратегические командования, в распоряжении командующего есть все силы, кроме сил ядерного сдерживания, — и флот, и авиация, и ракетные части. Вопрос только в грамотном их применении и в полководческом таланте. Генеральный штаб, в свою очередь, прорабатывает всевозможные сценарии, изучает характер угроз с различных направлений и дает соответствующие установки.

— В ходе реформы пошли под нож прославленные соединения, орденоносные и краснознаменные. А следом за ними и военные городки…

— Знамена и ордена никуда не делись — это наша боевая слава, это наша история. Мы все это храним. А что касается городков, вы хотя бы представляете, сколько у нас их было? Без малого 23 тысячи! Эти городки были рассчитаны на многомиллионную армию. А теперь разделите миллион — нынешнюю численность армии — на количество городков, и получится, что на каждый из них приходилось едва ли по 50 человек. Это даже не рота! А ведь каждый военный городок— это множество зданий, системы водо- и электроснабжения, котельные, километры инженерных сетей и еще многое другое. При этом на поддержание жизнедеятельности городков, давно утративших какую-либо связь с Вооруженными силами, мы продолжали тратить значительные бюджетные средства. Поэтому сейчас идет активная передача высвобождаемых городков муниципалитетам.

— По масштабу сокращений нынешнюю реформу сравнивают с той, что провел Михаил Фрунзе, и называют «сердюковской». Вас упрекают в том, что вы, уволив немало кадровых военных, привели с собой финансистов, экономистов и юристов...