Итоги № 44 (2013)

— Не все желали становиться наставниками, но потом все-таки вступали на эту стезю. И честно говоря, я горда, что не отбила у учеников охоты быть тренерами. Те же Линичук с Карпоносовым превратились в классных специалистов, хотя в конце у нас были сложные отношения. В 1990 году они даже накатали на меня телегу руководству «Динамо». У меня тогда только прошел 50-летний юбилей, потом случилась операция — в общем, полный компот. Вот ребята и выступили: мол, Чайковская старая, нужна свежая кровь. Сейчас-то им самим около шестидесяти, и оба работают как ни в чем не бывало. Я им иногда напоминаю об этом случае. (Смеется.)

— Линичук с Карпоносовым, слышал, по-прежнему на вас обижены.

— Просто я своими руками поменяла их на Воложинскую со Свининым. Видела, что Карпоносов уже идет вниз, хотя они с Наташей говорили, что хотят продолжить карьеру. Но затягивать решение вопроса было опасно: сзади поджимали Бестемьянова с Букиным, которых тренировала Татьяна Тарасова. На чемпионате Европы в 1981 году мы еле-еле унесли от них ноги, а с мирового первенства я ребят сама сняла. Заявила вместо них новую пару, и та с ходу стала пятой. Такие вещи тренер должен видеть и реагировать моментально: подняться на вершину очень трудно, а скатываешься в момент. И жалости тут никакой быть не может.

— Ваши жизненные пути с Татьяной Тарасовой складываются очень похоже. Вы обе очень рано закончили собственную спортивную карьеру и весь свой талант вложили в тренерскую работу. Для вас самой Тарасова — конкурентка не на жизнь, а на смерть или вы видите в ней родственную душу?

— По-моему, вы первый человек, который решился провести параллель между нами. (Смеется.) Спору нет, Тарасова — очень хороший тренер. Но в отличие от меня ей эта судьба была предначертана, досталась в наследство от отца. Ее отдали в фигурное катание только потому, что в то время женского хоккея не было. Иначе бегать бы Татьяне за шайбой с клюшкой. Она с самого начала собиралась стать тренером. Знаю, ходят разговоры, что мы с Тарасовой находимся в контрах. Это неправда, у нас хорошие отношения. Я ведь ее даже непродолжительное время тренировала, потом наши пути разошлись. Однако тепло, которое испытывает учитель к своему ученику, я пронесла через всю свою жизнь. Остальное — о чем пишет желтая пресса и судачат сплетники — меня не слишком интересует.

— Вот уже несколько лет вы возглавляете школу фигурного катания собственного имени. Больше занимаетесь администрированием или непосредственно тренировками?

— Знаете, я только сейчас поняла, каким счастливым было советское время. Я не знала забот, занималась чистым творчеством: подыскивала учеников, придумывала им образы, следила за основными направлениями в мировом фигурном катании. Сейчас же приходится курировать сразу все: от заливки льда до организации сборов и пошива костюмов. С другой стороны, по сравнению с лихими 90-ми нынче рай на дворе. Тогда закрыли школу, которую специально для меня построили в «Динамо». Каток назывался «Два «Ч» — Чернышов Аркадий Иванович и Чайковская Елена Анатольевна.

Я организовала балет «Вундеркинды России», просила помощи, где только могла. Видела по телевизору мало-мальски благообразное лицо и ехала к нему на поклон. Говорила: «Дайте денег!» — и, как ни странно, давали. Потом нашла фантастического человека, Андрея Илиопуло — он нам очень много помогал. Как-то в его присутствии я посетовала, что детям негде тренироваться. «Давайте построим каток», — предложил он. «Давайте», — согласилась я, хотя до этого слышала много таких разговоров. Пошли в мэрию, Лужков нас выслушал, выделил землю. Строили одиннадцать лет — попали в дефолт, потом в экономический кризис. Уже вся эта стеклянная махина была готова, а внутри еще находились песок и балки. И тогда мне показалось, что мы никогда не въедем в этот дворец. Но, видите, все-таки въехали и работаем...