Итоги № 53 (2011)

Сооруженный в 1935 году архитектором Романом Верховским и тогда же освященный памятник представляет собой склеп-постамент, куда перевезены эксгумированные останки 387 членов Русского экспедиционного корпуса, погибших в 1916—1918 годах на Салоникском (Македонском) фронте. Там наши войска добились значительных успехов, сражаясь плечом к плечу с сербскими и французскими воинами. Кроме того, в склепе находится прах 136 офицеров и солдат четырнадцати русских артиллерийских батарей, защищавших Белград при осаде австро-венграми и немцами. Здесь же в братской могиле лежат четверо военнопленных, расстрелянных австрийцами за отказ грузить снаряды на фронт, два моряка с монитора «Тирасполь», погибших у дунайского порта Кладово, и еще более ста наших солдат, умерших в госпиталях оккупированной австрийцами Сербии.

В храме Святой Троицы, имеющем статус подворья РПЦ и также построенном на деньги осевших в Белграде русских, покоятся останки барона Врангеля. Умер Петр Николаевич в 1928 году в Брюсселе, но завещал похоронить себя в православной земле. Его волю исполнили с соблюдением поистине королевских почестей. День перезахоронения был объявлен в Белграде нерабочим, десятки тысяч людей вышли на улицы, чтобы проводить боевого генерала в последний путь. Состоялся военный парад, рядом шли русские и сербские колонны… Года четыре назад Никита Михалков предлагал потомкам барона перевезти его останки в Донской монастырь, на что внук Петра Николаевича адвокат Петр Базилевский ответил отказом. Могу прочесть отрывок из того письма: «Недалеко на кладбище лежат тысячи сослуживцев, чинов его армии, бесконечно ему преданных, которым и он отдавал последние свои силы. Взаимное доверие главнокомандующего и его подчиненных не имеет пределов — оно не ограничено ни смертью, ни давностью лет. Как в жизни, так и в смерти он находится в строю, вместе со своими офицерами, солдатами, казаками. Взять сейчас его — одного — для перезахоронения в Москве можно только по очень уважительной причине. Будь он жив, вряд ли бы он сам согласился бросить свою армию для чести ехать в Москву один, зная, что там до сих пор почетное место рядом с Кремлем занимают Ленин и Сталин…»

— Глубоко, смотрю, вы вгрызлись в тему, Анатолий Иванович!

— Вопрос не во мне. Когда впервые побывал на кладбище здесь, в Белграде, стало за державу обидно, по-другому не скажешь. «Ново гробле» — что-то вроде московского Новодевичьего. Там находится пантеон выдающихся людей Сербии, есть участки с французскими, итальянскими, австро-венгерскими, болгарскими и английскими воинскими захоронениями. И только русские могилы находятся в плачевном состоянии — поваленные и разбитые кресты, заросшие бурьяном и забросанные мусором безымянные холмики… Честное слово, стыдно! Пока родственники умерших были живы, они присматривали за некрополем. Но в 1944 году на Балканы пришла Советская армия, и начался массовый исход белоэмигрантов. Многие уехали за океан, увезли часть архивов. По сути, после Второй мировой наше кладбище оказалось бесхозным. Никто не платил за аренду земли, не ухаживал за могилами. По закону сербские власти давно могли перепахать старые захоронения и заново продать участки, но не сделали этого исключительно из уважения к русским, лежащим в их земле. При этом сегодня существует около десятка российско-сербских обществ дружбы, никто не знает их точного числа, но каждое претендует на право первородства и львиную долю времени тратит на борьбу с конкурентами. Как говорится, у семи нянек…