Итоги № 34 (2012)

— По слухам, Владимир Высоцкий, записав на «Мелодии» пластинку, ухитрился снять копию исходника и перевезти в Париж, где издал диск-гигант под французским лейблом. Было такое?

— Воздержусь от комментария. Но такое могло произойти. Да, записи иногда уплывали. А уж с падением СССР процесс пошел по нарастающей: наш колоссальный архив пытались растащить частями.

— Кто-то из числа сотрудников?

— Насколько я помню, заключали сепаратные договоры с некоторыми компаниями — например, «Твик Лирек» издавала пиратским образом детские пластинки... И до сих пор эти записи попадаются в продаже. Издатели утверждают, что, мол, «это все та, старая лицензия 90-х годов». Но мы-то понимаем, что тот тираж давно исчерпан.

— Исполнители пытаются заявлять о своих правах?

— Есть исполнители, которые любят сказать с апломбом: «А мы записывались на собственной студии в 1972 году». Хотя «альтернативная» студия в то время, по сути, была одна, у Зацепина. Даже Пугачева записывалась у него, а потом приносила нам свои записи, и «Мелодия» их издавала. Только у нас могли их издать.

— А где-нибудь на «Мосфильме»?

— Запись на «Мосфильме» передавалась автоматом нам же. Даже если кто-нибудь там записался втихомолку и получил из-под полы исходник, он не мог его издать, минуя «Мелодию». Есть товарищи, которые утверждают: да, мы записывались на домашней студии, а потом все сами издавали. Вот это уже ненаучная фантастика.

— Филофонисты говорят, что между цветом «пятака» (круглая этикетка, она же «яблоко») и качеством записи была прямая связь. Это правда?

— А что они имеют в виду?

— Например, московский завод МОЗГ (Московский опытный завод «Грамзапись») выпускал пластинки с черными и темно-синими «пятаками», и запись была на уровне западных стандартов. А Ташкентский завод грампластинок имени Ташмухамедова — сами понимаете... И там чаще всего наблюдались «поросячий» (розовый) и белый цвета «яблока».

— Доля истины в этом есть. Дело в том, что МОЗГ — это элитный, головной завод, куда просто поставляли аппаратуру высокого уровня (скажем, станки Ortofon). МОЗГ и Ленинградский действительно были лучшими производителями. К провинциальным заводам относились хуже. К тому же в Москве сложнее было печатать дополнительные тиражи, и их добивали на периферии. В глубинке производители, конечно, чувствовали себя князьками.

— Ваш тбилисский филиал отличался тем, что мог издать почти все, что угодно, весь западный рок, даже Kiss. А зайдя в центральный универмаг на проспекте Руставели, можно было увидеть в свободной продаже ABBA, Space, Демиса Руссоса и многое другое. Как это объяснить?

— Ну а что вы хотите? Начальство далеко. Советская Грузия — по сути, свободная экономическая зона. К тому же в Тбилиси была шикарная студия. Нам это рассказывала специалист по снабжению, которая регулярно туда наведывалась.

— Есть версия, что в Ташкенте и Тбилиси выпускали официальные пиратские допечатки к тиражам, не оговоренным в лицензионных договорах. Руководство об этом знало?

— Вероятно, знало. Это был советский теневой бизнес. Но до 1973 года, когда СССР частично подписал Женевскую конвенцию по авторским правам, не было даже зарубежных лицензий. Все тиражи, таким образом, можно назвать пиратскими, хотя советские законы при этом не нарушались.

— Понятно. Вы действовали по ситуации. В тех условиях это было единственно возможным решением?