Итоги

С Набатом всегда кто-нибудь ужинал – тоновики не хотели оставлять его ужинать одного. Вечером накануне его гостем был приезжий викарий из Антарктики. А до этого – женщина, которая создавала изящные камертоны для домашних алтарей. Редко кто из этих людей был интересен Грейсону, и редко за вечерним столом он сам мог быть Грейсоном. Почти каждый вечер ему нужно было включать в себе существо по имени Набат. Это было, кроме всего прочего, еще и хлопотно, потому что его балахон легко пачкался и трудно чистился, а потому, чтобы соответствовать своей роли, Грейсон вынужден был часто менять свое одеяние. Он, конечно, предпочел бы есть в джинсах и футболке, но, увы, опасался, что никогда больше не сможет насладиться такой роскошью.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь «странно»? – спросила сестра Астрид.

– Повторяется, – ответил Грейсон. – Делает не то, что нужно. Вообще, плохо контачит. Будто… само не в себе.

Астрид пожала плечами:

– Гипероблако есть Гипероблако. Ведет себя так, как ведет.

– Вот слова истинного тоновика, – проговорил Грейсон. Это была с его стороны не насмешка, но Астрид восприняла эти слова именно так.

– Я имею в виду, что Гипероблако – это константа, – сказала она. – И если в его поведении тебе что-то непонятно, то это – твои проблемы, а не его.

Грейсон усмехнулся:

– Из тебя выйдет отличный викарий, Астрид.

Слуга принес десерт. Земляничный чизкейк.

– Попробуй, – предложила Астрид. – И скажи мне: это лучше, чем то, что готовил прошлый кондитер?

Грейсон взял небольшой кусочек и попробовал. Чизкейк был само совершеноство.

– Класс! – сказал он. – Наконец-то у нас приличный кондитер!

Десерт на несколько минут отвлек Грейсона от мыслей о Гипероблаке.

* * *

Жнец Моррисон понимал, почему подвергнуть Набата жатве нужно было не пролив крови, и сделать это тайно, а не открыто. Тоновики, охраняющие Набата, умерли бы за своего пророка. К тому же они хорошо вооружены запрещенным оружием, оставшимся со времен Эпохи смертных. Конечно же, они окажут сопротивление – такое, какого обычные люди оказать не смогут. И даже если команда жнецов, явившаяся, чтобы в открытом противостоянии уничтожить Набата, выполнит свою задачу, весь мир узнает о том ожесточении, с которым тоновики бились за своего пророка. А это – плохо! Мир не должен знать, что воле жнецов можно сопротивляться, и сопротивляться до последнего.

До этого момента политика жнецов в отношении Набата состояла в тотальном игнорировании самого факта его существования. Жнецы полагали: пока мы не придаем ему значения, он и не имеет значения. Но, вероятно, Набат стал слишком серьезным фактором в делах мира, и Годдард решил убрать его. И чтобы жатва не стала каким-то глобальным событием, которое всколыхнуло бы мир, достаточно было организовать проникновение в недра ордена тоновиков всего одного человека.

Не будь тоновики столь самоуверенны – план бы вряд ли удался. Перед тем как рекомендовать управляющему персоналом аббатства нового кондитера, они его тысячу раз проверили и перепроверили. Убедившись, что с этим типом все в порядке, тоновики и думать о нем забыли, и Моррисону оставалось лишь изменить свои идентификационные документы и воспользоваться рекомендацией, которую получил убитый им кондитер.

Моррисон должен был признаться – его новая работа ему понравилась гораздо больше, чем он ожидал. Печь, смешивать, украшать – в этом что-то было! Может быть, когда он закончит свои дела в аббатстве, кулинарию он сделает своим хобби? А почему бы и нет? Ведь, помнится, Жнец Кюри сама готовила обед для родственников людей, которых подвергала жатве. И он, Жнец Моррисон, будет готовить для них десерт.

– Всегда готовь чуть больше, чем нужно для ужина, – посоветовал в первый день кондитеру шеф-повар. – Набат обязательно берет с собой на ночь что-нибудь пожевать. Обычно – сладкое.

Бесценная информация.

– Ну что ж, – отозвался Моррисон. – Буду делать столько, что хватит с избытком.

Евангелие Набата

У Набата было множество врагов – и в жизни, и за ее пределами. Проникнув в святилище Набата, вестник смерти сомкнул свои холодные пальцы на горле святого, но тот не сдался. Одетая в грубые синие одежды, смерть вонзила в него свои кинжалы, и, хотя она прервала его земное существование, конец Набату не наступил. Вместо этого он поднялся над этим миром еще на одну октаву.

Да возрадуется отныне всяк живущий!

Комментарий викария Симфониуса

Да не обманут вас обыденные представления – смерть не является нашим врагом, поскольку – и в этом состоит наше убеждение – смерть ко всем приходит в отведенное им время. Этот фрагмент говорит о противоестественной смерти. И это еще одна отсылка к жнецам, которые, вне всякого сомнения, действительно существовали – сверхъестественные создания, которые пожирали души живущих с тем, чтобы обрести магическую силу и власть. То, что Набат способен был сражаться с этими существами, свидетельствует в пользу его святости.