Итрим. Нижний Мир

– Все документы получите чуть позднее, приятного вечера, – мужчина вытащил пять стодолларовых купюр и положил на барную стойку рядом с выставленной бутылкой, на прощание ухмыльнувшись про себя: – Какое пойло здесь выдают за коньяк...

Глава 8.

– Нет! Остаетесь в деревне, я пойду с волками!

– Не гоже Князю ходить без дружины своей!

– И что? Оставить деревню без мужиков? Кто баб и детей будет защищать? Дед Матвей?

– Эй! Причем тут Матвей?! Я что самый седой что ли?! Я со всеми иду, итить вас едрить!!!

– Еще раз говорю, иду с волками, беру с собой пятерых, остальные защищают окрестности деревни с выводком! Мужикам оружие в сундуки, за топоры с молотками и вперед! Борислав! Как вчера и говорил, берешь с собой людей и обследовать места! Богдан! Тебе к вечеру закончить минимум два дома, чтобы люди не ночевали под небом, вдобавок сделать навес для стаи с щитами от ветра! Дальше. Всеслав! Тебе копать колодец, чтобы за водой не ходили к реке, после этого рыть нору волкам! Дед Матвей, стереги детей! Е мое, стихами заговорил!!! Кого забыл? Ах да, Истислав старшим назначается на мое отсутствие! Всем его слушать, как меня! Тебе, Истислав, делать все, чтобы деревня развивалась и росла! Понятно! Вот и ладно, Белис, пошли!

Облаченные в доспехи дружинники опустили руки и с досадой провожали удалявшегося Князя в окружении пяти волков. Может, и затаили обиду, но так надо, иначе развитие встанет, пока мужики не вернутся, да и оставлять деревню без охраны. Действительно, пока нет ни стен, ни достаточного числа способных держать в руках оружие, гулять с войском по округе не вариант. Благо, нашлись волки, и можно прибегнуть к их помощи. Признаюсь, я бы пошел и один, но тогда точно бы не отпустили, а так вроде бы и не один, да и волки дорогу покажут до того самого болота.

На мгновение отвлекся от размышлений и посмотрел в сторону, заметив с интересом провожающего Анчутку, тут же исчезнувшего с глаз за луговым камнем. Интересный он, вроде бы и демон, но безобидный, да и боится меня больше, чем кого бы то ни было. А так даже замечал, что с той же детворой играется, когда те появляются на его лугу, то в салки, то в прятки. Пройдя еще несколько шагов, останавливаюсь, достаю кусок пирога, что сделали бабы в дорогу, кладу на траву и вхожу в чащу леса, тут же ощутив лесную прохладу.

Теперь я скрылся с глаз деревенских, и ничто мне не мешало обратиться в волка и помчатся вслед за сопровождавшими, наслаждаясь бегом. Чувства обострились настолько, что я слышал жизнь леса, чувствовал все запахи, знал, где какой зверь находился в радиусе нескольких километров. Даже ощущал присутствие Лешего, отчего-то находившегося на другом конце леса, хотя, полагаю, знал точно о нашем присутствии. Что ж, не хочет поприветствовать, не будем теребить.

Через десяток шагов в лесу ничто не говорило о ближнем соседстве с поселением: звуки кипящей работы полностью исчезали среди крон, птичьи трели перебивали мычание пасущихся коров, а тропы были созданы не людьми, но животными. И не хочется нарушать эту идиллию, портить первозданность крошечной части мирка, оказавшись в котором, ты начинаешь жить иначе, дышать всей грудью и наслаждаться тем, чем раньше бы и не подумал. А если ты еще и обращен в создание этого мира, все усиливается в десятки, нет, сотни раз, даруя истинное ощущение свободы. И ты бежишь, не взирая ни на что, высунув язык и наслаждаясь встречным потоком. Мир жив!

“Это здесь”.

Пронизывающий насквозь холод, встречающий на самой границе черного болота, вырвавшего в теле леса огромный кусок, не схож с тем, что всевластен в зимнюю пору. Этот холод насыщен страхом, ужасом, безнадежностью и обреченностью, заставляя даже самого бесстрашного отступить, сделать ошибку и обречь себя на смерть.

Попавшие в это царство деревья уродливы, их скрючившиеся в неимоверных формах стволы по ночам отбрасывают ужасающие тени, их хлесткие ветви пытаются стегануть на ветру или зацепиться, более не отпуская. Кочки обманчивы, гладкая черная вода притягательна, наступи и в миг сгинешь в бездне.

Воображение внушает, что повсюду из воды и мха торчат не полусгнившие пеньки, а скрючившиеся в муках покрывшиеся плесенью и древесными грибами несчастные, угодившие в смертельную ловушку и погибшие в жутких муках.

“Там, посреди болота на острове. Что-то есть, мы чувствуем, оно зовет, молит о помощи”.

– Столп?

“Да, должен быть он”.

– Вы не уверены? Что никто не убедился?

“Нет. Мы обыскали весь лес. Нигде не нашли, лишь здесь единственное место. Но мы не ходили на остров. Не можем, гиблое место”.

– Понятно. Должно быть здесь, раз нигде больше нет. Логика железная. А не могли сразу сказать?

“Ты не спрашивал”.

– Белис, ну хотя бы ты сразу сказала.

“Ты просил найти, где может быть, Стая нашла”.