Иудаизм

Трудно представить себе дальнейшую судьбу нового движения, если бы Литва не вошла в состав Российской империи. В ответ на жалобу гонимых виленский губернатор запретил кагалу «наказы­вать евреев, нарушающих обряды религии, и позволил каролинам (так тогда именовали хасидов. — В. В.) отправлять богослужения». Но накал ненависти у митнагдимов не стихал, и, решив погубить противников любыми средствами, они прибегли к откровенно ложному политическому доносу. В то время в России царствовал император Павел I, подвергавший преследованиям все, что было даже отдаленно похоже на новые идеологические и религиозные течения, подозревая в них идеи революционной тогда Франции. Зная это, виленские митнагдимы тайно сообщили в Петербург о «противогосударственной» деятельности «руководителя каро­линской секты Залмана Боруховича (Шнеура Залмана)». Тут же последовал приказ о его аресте и немедленном препровождении в оковах в страшную Петропавловскую крепость в Санкт-Петербур­ге. Там ему учинили допрос в Тайной канцелярии, где расследова­лись особо важные государственные преступления. Мало кому в то грозное время удавалось оправдаться и доказать свою неви­новность. Однако после двух месяцев пребывания в заключении, в течение которых его убедительные ответы на допросах произве­ли самое благоприятное впечатление как на следователей, так и на самого императора, по высочайшему указу узник был освобо­жден и отпущен домой. Более того, Альтера (Старого) Ребе, как его потом назвали, власти снабдили письмом, где указывалось, что «секта евреев, каролины именуемая, остается на прежнем ее су­ществовании». Хасиды ликовали и распространяли рассказы о его пребывании в Петербурге, а также о чудесном его влиянии на высшие власти империи. День его освобождения — 19 кислева по еврейскому календарю (декабрь) 1798 г. — стал у его последова­телей праздничным.

Однако виленская еврейская община раскололась на два враж­дебных лагеря, постоянно жалующихся друг на друга властям. Бывший раввин Пинска Авигдор Хаймович дошел даже до того, что снова послал донос на Шнеура Залмана самому императору, добавив к прежним обвинение в присвоении и пересылке общест­венных денег в Палестину, входившую тогда в состав враждебной России Турецкой империи. При этом он, конечно, знал, что это были пожертвования на содержание поселившихся в Святой зем­ле хасидов. Последовал новый арест и очная ставка с Авигдором.

Там Алтер Ребе снова убедительно отверг все обвинения клевет­ника, заявив, что «он наводит на нас такие обвинения, каких ни­когда не слыхали, разве во времена Польши и ее ксендзов, кото­рые возводили лживые обвинения в употреблении человеческой крови». И снова Павел I, ознакомившись с материалами следст­вия и донесениями губернских властей о полной лояльности ха­сидов, приказал освободить Шнеура Залмана, повелев ему, прав­да, пока оставаться в Петербурге. Полная реабилитация Алтера Ребе произошла в 1801 г., после восшествия на престол Александ­ра I. В дальнейшем, уже в «Положении об устройстве евреев», утвержденном Александром 9 декабря 1804 г., было специально указано, что «ежели в каком-нибудь месте возникнет разделение сект и раскол прострется до того, что один толк с другим не захо­чет быть в одной синагоге, в таком случае позволяется одному из них построить свою синагогу и выбирать своих раввинов». В от­вет благодарные хасиды по призыву Шнеура Залмана оказали большие услуги русской армии в ходе борьбы с нашествием На­полеона в 1812 г.

Тем не менее идеологические противоречия между хасидами и митнагдимами продолжались в острой форме весьма долго, тем самым способствуя, подобно лжемессианству, подрыву позиций традиционного средневекового раввинистического иудаизма. Од­нако в дальнейшем противоречия между хасидами и митнагдима­ми потеряли свою остроту ввиду появления общего врага в лице маскилов (еврейских просветителей). Последние считали хасидов конца XIX — начала XX в. сектой, враждебной современной ци­вилизации и прогрессу. Признаком такой реакционности, по их мнению, являлась даже приверженность последователей Бешта к одежде его времени — черным сюртукам и шляпам, а также мехо­вым шапкам особого покроя.

После Второй мировой войны центрами хасидизма стали Из­раиль и США. Во многом благодаря работам немецко-еврейского философа М. Бубера и его последователей философия хасидизма стала доступной образованной общественности, в том числе, ра­зумеется, и российской. Идеи хасидизма нашли свое отражение в творчестве писателей И. Л. Переца, лауреатов Нобелевской пре­мии Ш. И. Агнона, И. Башевича-Зингера, Э. Визеля, в трудах мно­гих исследователей. Имеет место точка зрения, согласно которой хасидизм — это «мост» от иудаизма к христианству. 

ГЛАВА 10

МОДЕРНИСТСКИЕ ТЕЧЕНИЯ В ИУДАИЗМЕ В ХVIII-ХХ вв.