Иудейские древности

47. Затем Моисей обратился с речью к Иисусу, убеждая его начать войну с хананеями и указывая на поддержку, которою он будет пользоваться со стороны Господа Бога во всех своих начинаниях. После этого он благословил весь народ и сказал следующее: «Так как я теперь собираюсь отойти к предкам нашим и Господь Бог назначил для этого именно сегодняшний день, то я пользуюсь случаем, пока я еще жив и нахожусь среди вас, для того, чтобы возблагодарить Его за все Его о вас попечения, в силу которых Он не только избавил вас из прежнего бедственного положения, но и уделил вам лучшие блага; кроме того, прославляю Предвечного еще и за то, что Он оказывал мне всяческую поддержку во всех трудах моих и заботах по исправлению вашему и вообще так милостиво относился к нам. Ведь, собственно, это Он, которому вы обязаны всеми начинаниями своими и тем, что, благодаря Его милосердию, доводили начинания эти до благополучного конца, так как Он осыпал народ ваш благодеяниями, причем смотрел на меня лишь как на слугу своего и орудие. Ввиду этого-то я, расставаясь с вами, и считаю необходимым превознести всемогущество Божие; пусть Он и в будущем печется о вас. Этим мне лично хотелось бы не только воздать Ему должное, но и достигнуть того, чтобы вам глубоко запало в душу, насколько следует почитать Его, преклоняться пред Ним и соблюдать законы, которые Он уже даровал и по милосердию своему еще дарует вам, как высшее и лучшее наследие. Ведь если люди презрительно относятся к законам человеческим и оставляют их без внимания, то издавший эти законы сердится и становится к нарушителям во враждебные отношения. Поэтому не вызывайте же гнева Божия своим равнодушием к законам, которые он издал именно для вас»[444]

.

48. Когда Моисей пред кончиною своей сказал это и, благословляя каждое колено в отдельности, предрек ему будущую его участь, то весь народ громко заплакал; даже женщины били себя в грудь, выражая скорбь по поводу близкой смерти Моисея, равно как и дети, которые рыдали все больше и больше и никак не могли подавить свои вопли, показывая тем самым, что, несмотря на их возраст, им все-таки были понятны добродетель и все величие Моисея. Казалось, как будто стар и млад старались превзойти друг друга в выражении своей печали: одни сокрушались о будущем, вполне сознавая, какого начальника они теперь лишаются; другие же были удручены горем не только по этой причине, но и потому, что приходится расставаться с человеком, всей добродетели которого они раньше не успели оценить. Впрочем, как велика была скорбь и печаль народа, можно видеть из того, что случилось с самим законодателем нашим; а именно, хотя он сам держался убеждения, что не следует скорбеть о предстоящей смерти, которая является последствием предопределения Божия и законов природы, в этом случае, однако, горе народа сломило его и сам он заплакал[445]

. Когда же он отправился туда, где ему было положено умереть, то вся толпа народная с плачем последовала за ним. Тогда Моисей знаком руки остановил стоявших подальше, прося их не следовать за ним, а тех, которые стояли ближе к нему, уговаривал не увеличивать своим присутствием тяготы разлуки. Не смея перечить ему в этом его желании один на один встретить смерть, они со слезами на глазах остановились и не последовали за ним дальше. Лишь старейшины, первосвященник Елеазар и военачальник Иисус еще сопровождали его. Когда же Моисей достиг вершины горы, носящей название Аварим[446] (эта возвышенность лежит насупротив Иерихона, и с нее открывается чудный вид на всю Хананею), то отпустил и старейшин. Затем он обнял Елеазара и Иисуса, и, пока еще говорил с ними, его вдруг окружила туча, и он скрылся в каком-то ущелье. Впрочем, в священных книгах он сам упомянул о своей смерти, из опасения, как бы люди не вздумали утверждать, будто бы он, вследствие особенной любви к нему со стороны Господа Бога, был взят прямо на небо[447].