Юг

После установления и развития своей власти Вуянь Хун учредил Вьетнамскую Империю и провозгласил себя первым Императором. Из-за его доминирующего положения большинство выживших вынуждено было признать его, в то время как несогласные просто были убиты как предатели. Однако в глазах других мощных группировок Северного Вьетнама он был не больше чем выскочкой-деревенщиной. Все-таки на дворе не древняя или средневековая эпоха, а современная цивилизация — сейчас совершенно не уместна монархия с передачей власти сыну, а от сына к внуку, хотя Вуянь Хун еще не учреждал престолонаследия.

«Я тоже хочу быть императором!» — вздохнул про себя Чэнь Шэнъюн, хоть и продолжал улыбаться.

Все-таки император это высшый титул с безграничной властью, способной держать в руках жизнь и смерть своих подданных. Кто не захочет иметь такое положение и авторитет? Однако никто из подчиненных Чэнь Шэнъюна не разделял его стремлений к монархии, поэтому он не мог быть столь же наглым, как и Вуянь Хун, провозгласивший себя императором.

В конце концов, Ястребиный Вождь зависел от своих людей, которые еще должны помочь ему завоевать весь мир, да и монархическая диктатура — непопулярный вид власти. Это действительно так, потому что было много мастеров, недовольных тем, что Вуянь Хун провозгласил себя императором, и потому они в поисках лучшего места присоединились именно к Чэнь Шэнъюну. Это в достаточной мере демонстрировало переменчивость людских сердец.

После вхождения захватчиков в пределы города сопротивление защитников возросло — отчаянно цепляясь за свои позиции, солдаты Вьетнамской Империи яростно и отважно отбивались от атак Народной Армии. По этой причине бойцам Чэнь Шэнъюна приходилось платить кровавую цену за каждую позицию внутри города — на каждом спорном клочке Лангшона шел ожесточенный бой.

Хоть те шесть батальонов, что сейчас находились в городе, и не были сильными противниками элитным подразделениям Ястребиного Вождя, все же они, сражаясь на своей территории, демонстрировали очень высокий боевой дух и мораль, поэтому могли заставить врага платить жизнями за каждый шаг. Таким образом, Лангшон превратился в гигантскую мясорубку, в которой солдаты двух сторон ради победы отдавали свою плоть и кровь.

С самого начала это сражение было весьма жестоким и, тем не менее, с каждым часом число жертв все увеличивалось. Но даже так, обе стороны не имели другого выбора, кроме как продолжать кровопролитный бой. Как-никак это была битва за звание Гегемона Северного Вьетнама — либо Чэнь Шэнъюн одолеет и проглотит оставшиеся силы Вуянь Хуна, либо наоборот, Вуянь Хун отобьется и в ответ захватит базу Чэнь Шэнъюна. Ведь в случае объединения выживших этих двух сил лидер такой силы действительно станет гегемоном региона — 200 000 человек вполне достаточно, чтобы покорить весь Северный Вьетнам. Обольстившись именно таким желанием, Ястребиный Вождь решился на развязывание войны с Вуянь Хуном.

— Мой Вождь, 3-й батальон несет потери! — прибыл с докладом побледневший офицер. — Что делать?

3-й батальона Вьетнамской Народной Армии только недавно вошел в Лангшон, и всего за час ожесточенных боев потерял половину численного состава. Такие большие потери любого офицера напугают.

— Приказываю, второму артиллерийскому дивизиону немедленно открыть огонь по городским кварталам! — отдал распоряжение Чэнь Шэнъюн.

За прошедшие три часа сражения три пехотных батальона понесли серьезные потери — если все продолжится в таком же духе, то итоговый результат будет тяжело назвать победой. К тому же, эти пострадавшие батальоны состояли из элитных солдат, прошедших множество боев, подготовка таких бойцов долгий и сложный процесс.

— Мой Вождь! Но в Лангшоне проживают наши соотечественники! — немного опешил офицер.

Беспокоясь о собственных солдатах, Чэнь Шэнъюн на самом деле намервался начать артобстрел городских кварталов, в которых должно находиться преимущественно гражданское население, поэтому среди них будет немало жертв.

— Это приказ! — строго ответил лидер Народной Армии.

— Так точно! — с похолодевшим сердцем подчинился офицер.

Бум! Бах! Ба-бах!

Внезапно город Лангшон подвергся бомбардировке крупнокалиберными артиллерийскими снарядами, которые разносили и разрушали строения и здания, в результате чего множество выживших вьетнамцев превращались в пепел, умирали под завалами, гибли от полученных травм или истекали кровью от ранений.

Из-за жестокого обстрела город стал быстро погружаться в панику. Люди начали выбегать из своих домов и пытались сбежать, куда глаза глядят. Кроме паникующих жителей, на улицах начали появляться изверги и преступники всех мастей, которые стали устраивать поджоги, грабить магазины, убивать обычных людей или насиловать женщин. Лангшон все больше и больше погружался в хаос и беспорядок.

— Проклятый ублюдок, Чэнь Шэнъюн! Ты действительно осмелился обстреливать город! Раздавлю! Разорву на куски! Сотру в порошок! Сукин сын! — ревел разъярившийся Вуянь Хун, видевший, как под обстрелом город быстро погружался панику.