Юг без признаков севера

Около 3 часов утра кто-то постучал в дверь. Я натянул свой драный халат и открыл дверь. Там стояла женщина тоже в халате.

– Ну? – спросил я. – Чего?

– Я ваша соседка. Митци. Живу в том конце коридора. Я вас сегодня видела возле телефона.

– Ну? – снова спросил я.

Тогда она вытащила руку из-за спины и показала мне. Пинта хорошего виски.

– Заходите, – сказал я.

Я сполоснул два стакана, открыл пинту.

– Как есть или смешать?

– Воды на две трети.

Над раковиной висело небольшое зеркальце – она стояла перед ним и накручивала волосы на папильотки. Я протянул ей стакан с пойлом и сел на кровать.

– Я видела вас в вестибюле. Я с первого взгляда могу сказать, что вы славный. Я славных людей сразу отличаю. А здесь не все люди славные.

– А мне говорили, что я подонок.

– Не верю.

– Я тоже.

Я допил. Она свой просто прихлебывала, поэтому я смешал себе еще один. Мы разговаривали ни о чем. Я выпил третий. Потом встал и подошел к ней сзади.

– УУУУУУх! Глупый мальчишка!

Я ткнулся в нее.

– Ууууух!! Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО подонок!

У нее в одной руке была папильотка. Я поднял ее на ноги и поцеловал этот тонкогубый старушечий рот. Рот был мягок и открыт. Готова. Я вложил ей в руку стакан, довел до постели, усадил.

– Пей. – Она выпила. Я сходил и смешал ей еще один. На мне под халатом ничего не было. Полы его распались, и штука высунулась. Господи, какой я грязный, подумал я. Какой гаер. Кино просто. Кино будущего для семейного просмотра. 2490 н.э. Я с большим трудом не расхохотался над собой, разгуливая прицепленным к этой глупой елде. На самом деле мне хотелось только виски. Замка в горах хотелось. Ванны с паром. Чего угодно, только не этого. Мы оба сидели со стаканами в руках. Я снова поцеловал ее, вбив свой прокуренный язык ей в горло. Потом оторвался подышать.

Распахнул на ней халат – и там у нее были груди. Не очень много грудей, бедняжка. Я дотянулся до одной губами и поймал. Она растягивалась и провисала, как шарик, наполовину наполненный спертым воздухом. Я набрался смелости и стал сосать сосок, а она взяла мою елду в руку и выгнула спину. Вот так мы и рухнули на дешевую кровать, и, не снимая халатов, там я ее и взял.

3.

Его звали Лу, бывший зэк и бывший забойщик. В гостинице он жил внизу. Последней работой его было выскребать баки в конторе, которая делала конфеты. Ее он тоже потерял – как и все остальные работы – с помощью кира. Страховка по безработице истощается, и мы сидим тут, как крысы – крысы, которым негде спрятаться, крысы, которым надо платить за квартиру, с голодными животами, твердеющими хуями, усталыми душами, без образования, без профессии. Говно крутого замеса, как говорят, это Америка. Многого мы не хотели, но и того не получали. Говно крутого замеса.

Я познакомился с Лу, пока пил, люди входили и выходили. Моя комната была бальной залой. Пришли все. Был там индеец Дик, воровавший в магазинах полупинты и складывавший в комод. Говорил, что у него от этого ощущение безопасности. Когда мы не могли нигде достать выпивку, то всегда обращались к индейцу как к последнему спасению.

У меня воровать получалось не очень хорошо, но одному трюку я научился у Алабама, воришки с тоненькими усиками, который когда-то работал в больнице санитаром. Мясо и ценные вещи закидываешь в большой мешок, а сверху засыпаешь картошкой. Бакалейщик взвешивает все сразу и берет с тебя только за картошку. Но лучше всего у меня получалось разводить Дика на кредит. В том районе Диков было множество, и продавца винной лавки тоже звали Диком. Сидим мы, и тут заканчивается последняя бутылка. Мой первый ход – отправить вниз какого-нибудь гонца.

– Меня зовут Хэнк, – говорю я парню. – Иди скажи Дику, что тебя послал Хэнк за пинтой, пусть запишет на манжетке, а если будут вопросы, пусть позвонит мне.

– Ладно, ладно. – И парень уходит. Мы ждем, уже ощущая вкус напитка, курим ходим сходим с ума. Тут парень возвращается:

– Дик сказал “нет!” Дик сказал, что твой кредит больше недействителен!

– ГОВНО! – ору я.

И поднимаюсь на ноги в полном небритом негодовании с налитыми кровью глазами.

– ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ГОВНО, ВОТ УЕБИЩЕ!

Я на самом деле сержусь, это честный гнев, сам не знаю, откуда он берется. Я хлопаю дверью, съезжаю вниз на лифте и под горку мчусь… грязный уебок, вот же грязный уебок!… и заруливаю в винную лавку.

– Ладно, Дик.

– Привет, Хэнк.

– Мне нужно ДВЕ КВИНТЫ! (И я называю хорошую марку.) Две пачки покурить, парочку вон тех сигар и сейчас посмотрим… банку вон тех орешков, ага.

Дик выстраивает все это добро передо мной, стоит и смотрит.

– Ну что, платить не собираешься?

– Дик, я хочу это мне на счет.

– Ты и так мне уже задолжал 23.50. Ты раньше мне платил, раньше хоть по чуть-чуть платил мне каждую неделю, я помню, каждую пятницу вечером. А сейчас уже три недели не платишь. Ты ведь не похож на остальных бродяг. В тебе есть класс. Я тебе доверяю. Ты что, не можешь мне хоть доллар время от времени заплатить?

– Послушай, Дик, мне сейчас не хочется спорить. Сложишь все в пакет или ОБРАТНО заберешь?