Юлий Цезарь

Немедленно по возвращении в Рим, Цезарь со своей обычной энергией принялся за дело с помощью нескольких друзей и вольноотпущенников. Из шестисот миллионов сестерциев и большого количества драгоценных металлов,[772]привезенных из Африки, он уплатил каждому гражданину по триста сестерций, обещанных в 49 году; каждому солдату — по 80000 сестерциев; вдвое больше, чем было обещано, центурионам; вчетверо больше — трибунам.[773]Он дал большой публичный банкет и организовал бесплатную раздачу хлеба и масла.[774] Пользуясь своей цензорской властью или предлагая законы в комициях, он провел серию реформ, полных консервативного духа. Он реформировал суды, сделав их более аристократическими по составу,

[775]изменил уголовные законы, увеличив наказания за преступления.[776]Он распустил преступные организации, коллегии рабочих, организованные Клодием, которые столько раз служили ему в борьбе с консервативной партией.[777]Он уменьшил число претендентов (по закону Клодия) на получение хлеба.[778]

Он опубликовал закон против роскоши, ограничивавший употребление жемчугов, носилок, пурпурных одежд.[779]Он хотел приостановить эмиграцию молодежи, столь затруднявшую набор армии в Италии.[780]Он сделал распоряжения, улучшавшие исполнение аграрного закона (который едва применялся до сих пор), основав колонии в Кампании, в окрестностях Калатии и Казилина.[781]Он распорядился о чеканке новой золотой монеты, aureus'a. Он призвал в Рим египетских астрономов для исправления календаря.

[782]Он старался внести порядок в финансы республики, установив таможенные пошлины, сделав собственностью государства и отдав на откуп наждачные копи Крита, которые многими разрабатывались без всякого разрешения.[783]Он выработал знаменитый Lex Julia municipalis, о котором часто будет идти речь впоследствии и который должен был реорганизовать административную структуру италийских городов.[784]

Цезарь и Восток

Цезарь задумывал еще более важные дела; он хотел усвоить идею Гая Гракха — восстановить центры цивилизации, разрушенные или дезорганизованные римским завоеванием. Он намеревался вновь отстроить Карфаген и Коринф, вывести колонии в Нарбонскую Галлию, в Лампсак, Эпир, Синоп, Гераклею и на берега Черного моря, в районы, которые еще не избавились от последствий грубости солдат и генералов Лукулла. Наконец, он возвращался к предприятию, в котором потерпел неудачи Красе, — хотел завоевать Парфию. Превратности политической судьбы против его воли увлекли его на север Европы и в Галлию, но как только он сам смог выбирать себе дорогу, он обернулся к тому Востоку, который давно уже привлекал его, как привлекал всех его современников: он мечтал повторить сказочные подвиги Александра. Галлия была только бедной варварской страной, тогда как большая дорога в будущее была связана с Азией, с этим богатым и цивилизованным Востоком, где македонский завоеватель и его преемники оставили нетленные следы своих подвигов.

Надежды Цицерона на Цезаря

Многие из этих реформ нравились консерваторам и несколько умеряли скорбь, которую они испытывали, видя во время четвертого триумфа карикатуру на Катона, этого героя высших классов Италии. Цицерон, написавший Цезарю похвальное слово и занявшийся затем составлением диалога «Orator»,[785]спрашивал иногда себя, восстановит ли он республиканский образ правления; он наблюдал за всеми действиями Цезаря, расспрашивал его близких друзей, в какой-то день надеялся, в другой — отчаивался. Его надежда была очень прочной до середины сентября, когда он, выйдя из своего траура по республике, прервал молчание, которое хранил до сих пор в сенате, чтобы в речи, полной похвал Цезарю, испросить прощение Марцеллу. В этой речи он намекнул даже на восстановление гражданского правительства.[786]

Храм Венеры, матери Юлиев