Юлий Цезарь

Истина была гораздо менее ужасной, чем заставляли думать эти известия, преувеличенные ужасом. Если Цезарь и не стал держаться оборонительного плана войны в долине По, как наивно пророчили многие, то он и не имел намерения идти прямо на Рим. 4 января Цезарь, может быть, уже знал, какой прием оказал сенат его примирительным предложениям, и должен был приготовиться стать лицом к лицу с ужасными случайностями положения. На что следовало ему решиться? Ничего не предпринимая или отправляя бесполезные письма, ожидать назначенного сенатом июльского срока было опасно, потому что его враги имели бы время собраться с силами и посеять раздор среди его солдат. С некоторого времени ему уже доносили, что Лабиен тайно ведет переговоры с его врагами.[512]

Нужно было немедленно подкрепить действиями свой протест и свои слова и прибегнуть к угрозам как к самому действенному средству; но как сделать это, не возбуждая сейчас же междоусобной войны? Какое впечатление мог произвести на солдат его революционные действия? Их поведение в приближающемся кризисе сильно беспокоило как его самого, так и его друзей и врагов. Утомленная столь долгой войной, пойдет ли эта армия за ним на гражданскую войну?

Отношение Цезаря к его солдатам

В предшествующие десять лет Цезарь очень заботился привязать к себе солдат. Без сомнения, он требовал от них на службе строгой дисциплины и большого усердия; он часто неожиданно являлся, чтобы удостовериться, все ли в порядке; он никогда не упускал случая строго наказать упущения по службе. Но, с другой стороны, он щедро вознаграждал солдат за их труды, раздавая им золото и подарки; он тщательно заботился об их материальном благосостоянии; он увеличивал число своих легионов, уменьшая в каждом из них число людей, чтобы умножить посты центурионов; он возбуждал у своих солдат любовь к роскоши, вкус к золоченому оружию, шлемам, панцирям; он, наконец, употреблял все средства лести, которые могли иметь успех у простых необразованных людей, старался помнить их всех по именам, знать их историю, говорить о них и хвалить их храбрость в публичных документах и в своих Комментариях. Солдаты, почти все бедные крестьяне долины По, слышали даже, как этот римский патриций, обращаяь к ним с речью, называл их не «солдаты», а «товарищи».[513]И он, конечно, был очень любим ими. Однако римское правительство внушало им все еще очень большое уважение, хотя было не чем иным, как фикцией. Сенат, магистратуры, все монументальное здание старой республики были предметом, глубокого почтения, особенно для италийской черни. Прояви он хоть один признак колебания, неверия, страха при начале войны, и привязанность, какую имели к нему солдаты, могла исчезнуть перед этим вековым почтением, и вся галльская армия рассеялась бы в несколько недель.

Взятие Аримина