Юмор императоров российских от Петра Великого до Николая Второго

Был в том числе послан за границу художник Иван Никитич Никитин, живописец замечательного, тонкого таланта. Когда он вернулся в Россию — Никитину приходилось весьма солоно: мало кто в нашей стране понимал его искусство. Когда узнал об этом Петр I, он посетил квартиру художника и предложил ему на другой день явиться во дворец с картинами. Никитин явился и увидел во дворце много собравшейся знати. Государь показал им картины художника. Две-три из них сейчас же были куплены за ничтожную сумму. Тогда Петр объявил, что остальные картины продает с аукциона. Одна была куплена за двести рублей, другая за триста, дороже четырехсот рублей не продали ни одной картины.

Государь сказал:

— Ну, эту картину (последнюю) купит тот, кто меня больше любит.

— Дам пятьсот, — крикнул Меншиков.

— Восемьсот, — крикнул Головин.

— Тысячу, — возразил Апраксин.

— Две, — перебивал неугомонный богач Меншиков.

— Две тысячи! — кричал предприимчивый остряк Балакирев, присутствовавший на том аукционе.

— Три тысячи! — закричал дородный Крюков, подрядчик, прорывавший канал в Санкт-Петербурге. Государь дал знак об окончании аукциона. Картина осталась за Крюковым. Государь подошел к нему, поцеловал его в лоб и сказал ему, что канал, прорываемый им в Петербурге, будет называться его именем.

О справедливости Петра нам поведали в таких тонах. Как-то в Архангельске Пётр увидел на реке Двине огромное количество различных судов и поинтересовался, что это за лодки и откуда они? Ему ответили, что называются они барки и на них холмогорские мужики привозят в город различные товары на продажу. Царю стало интересно и он пожелал лично поговорить с мужиками. Пётр пошёл по судам и увидел, что большая их часть была нагружена глиняными горшками и прочей посудой.

Пётр Алексеевич долго ходил по лодкам, переходя с барки на барку по узким доскам, положенным над товаром. Он внимательно всё осматривал и подробно расспрашивал крестьян. На одном из судов под царём проломилась доска, и он упал прямо на горшки. Сам Пётр не пострадал, но гончару был причинён изрядный урон. Хозяин разбитого товара почесал в затылке, печально взглянул на царя и грустно произнёс: — Не много же, батюшка, я теперь привезу домой денег с рынка!..

Пётр поинтересовался: — А сколько ты надеялся привезти денег домой?

Горшечник, недолго думая, произвёл расчёт: — Если бы посчастливилось, то привёз бы алтын сорок, а может и больше…

Алтын равнялся трём копейкам. Таким образом, предполагаемая выручка гончара составила бы один рубль двадцать копеек. И это — при условии удачной торговли.

Пётр вынул из кармана червонец и отдал его мужику со словами: — Вот деньги, которые ты надеялся выручить. Насколько они тебе милы, настолько и мне приятно знать, что ты не будешь на меня обижаться.

* * *

Интересный анекдот связан с британским путешествием Петра. Будучи в Лондоне, русский царь присутствовал на бое английских боксеров, или кулачных бойцов. Один из таких бойцов пользовался особой известностью: про него говорили, будто он непобедим. С поразительной ловкостью и силой поражал этот атлет своих противников в грудь лбом. Русский царь, как-то рассказывая об этом, спросил сопровождавших его гренадеров:

— А что, ребята, не найдется ли между вами такого, кто мог бы помериться удальством и силой с англичанином?

— Отчего бы не помериться, Ваше Величество, — ответил один из гренадеров, — можно помериться, надо только хоть разок взглянуть, как они на кулачках бьются.

Из толпы гренадер вышел плотный и крепкий солдат, сам нередко дравшийся в Москве. Царь оглядел его и дал согласие на поединок.

Гренадер долго присматривался к приемам боксеров и наконец объявил, что готов.

— Такого задам ему перцу, что ужо больше с русскими не пожелает, — весело сказал он государю.

— Полно, так ли? — улыбнулся царь. — Смотри, я намерен держать заклад, не постыди нас.

— Держи смело заклад, государь, — воскликнул гренадер, — я не только этого удальца, а и всех его товарищей с ним вместе размечу одним кулаком! Мне не раз доводилось за Сухаревой башней одному хаживать на целую стену. Я зубы с челюстями да ребра все этому англичанину высажу. Спустя несколько дней, на большом обеде у одного герцога, зашел разговор о боксе, и Петр Великий заметил, что у него в свите есть удалой боец. Лорды тотчас же предложили устроить состязание на пари.

— А как велик заклад? — спросил государь.

— Пятьсот фунтов стерлингов.

— Пятьсот… Хорошо, согласен. Но знайте, господа, мой боец лбом не бьет, а обороняется только кулаком, — сказал государь.

Для боя выбрали площадку в саду герцога Камертена. Государь со свитой и многочисленная знатная английская публика прибыли в назначенный день и час. Оба бойца ожидали их, стоя поодаль друг от друга. Англичанин был гораздо выше русского, и его мощный вид невольно посеял во всех зретелях уверенность, что он непременно останется победителем, сразит дерзкого варвара, который осмелился вступить с ним в бой.

По сигналу бой начался.