Юная Спасительница (СИ)

— Мы с друзьями играли в… как ее там… «Я никогда не». Говоришь, чего не делал, и если другие делали это, выпивают.

Башка трещит. Кое-как промычав правила игры, я откидываюсь на сидение и закрываю глаза.

— Я никогда не… не натыкалась на огромный кусок арматуры.

Чарльз заливается смехом. По реакции и не скажешь, что его рана настолько серьезная. Кажется, что он и вовсе не замечает ее, хотя изредка он понуро посматривает на нее.

И вот сейчас, отпив нехилое количество вина, Чарльз ненадолго задумывается и артикулирует:

— Я никогда раньше не пил.

Приподняв брови, улыбаюсь с услышанного.

— Уж какой-то ты слишком смелый был, когда предложил выпить. Врешь…

Мотает головой. Его приспущенные веки, тупой взгляд и молчание в ответ подают бесшумный сигнал; он тоже пьян. Хороший знак: теперь-то веселье обеспечено.

— Да брось. Я встречалась с людьми, которые никогда раньше не пили. Их от одной капли алкоголя воротило.

Чарльз сверлит меня каким-то загруженным, тяжелым взглядом. И я отвечаю ему тем же. Втихомолку пялюсь на него, выводя на чистую воду.

— Ладно, прикладывался однажды к горлу бутылки спиртного. Но не больше одного глотка!

— Ну да, верю. Теперь мы оба обязаны выпить.

И мы выпили. Припав к бутылке, как к единственному источнику жизни, сделали по несколько глотков: так, что почти ничего не осталось на дне. Но нам хватит на еще один раунд.

Красные, как плод граната, щеки и шея знаменуют о том, что он тушуется. И я даже не нахожу логического объяснения этому, хотя оно мне не нужно. Сознание уже настолько взбаламученное, что гадать я не в силах.

В конце концов Чарльз собирается с мыслями и вполслуха бормочет:

— Я никогда не целовался.

— Серьезно? Ни разу?

Мотает головой.

— Да и когда бы успел? В начале этого всего я был ребенком. У меня никогда не было отнош… — и он заткнулся. Наконец-то. Я слетаю с места, примыкая к его губам с такой скоростью, что сама на секунду задумываюсь о том, что творю. Чарльз не думает отстраняться, углубляя поцелуй. Съезжает чуть ниже… закусывает мою нижнюю губу и почти мгновенно распахивает глаза. Мы возвращаемся по местам и утираем рты.

— Извини, я перегнул палку.

— Вроде того. Но мне понравилось, Чарли.

Он даже не улыбается, но приподнятых бровей и раздутых ноздрей хватает, чтобы я поняла. Поняла, что ему поцелуй пришелся по душе. В принципе, как и мой ответ.

— Значит, наш уровень доверия возрос, Челси?

— Можно просто Челл.

— Можно просто Челл, Дэрил, — улыбаюсь Диксону, стараясь казаться как можно дружелюбнее.

Похваливший меня за старания Дэрил не ожидал, что я возьмусь за предъявы по поводу клички. И его реакция обескураживает.

— Малая, я буду называть тебя или малой, или занозой в заднице — не иначе.

Игриво закатываю глаза и толкаю его в локоть. Мы идем по тихому, наверное, даже мертвому лесу. Не слышны ни отдаленное пение птиц, ни рыки и клацанье зубов ходячих, ни выстрелы или другие признаки жизни. Все такое другое. Не как в Святилище.

Выйти за его стены — чудо, которого я не ожидала! Поэтому при виде ворот Александрии я ринусь вперед. Обеими руками толкаю их, но усилий оказывается недостаточно, что меня ничуть не расстраивает. С обратной стороны мне помогают, и от одной мысли, что сейчас я смогу забежать в свой новый дом и уснуть, на лице играет улыбка. Облегченная и радостная улыбка, которая смывается вместе с желанием двигаться. Замираю на месте, услышав крик изнутри.

— Карл!

Длинные каштановые волосы вьются на ветру, когда девушка проносится мимо меня, рвется в объятия Граймса и чуть не сносит его с ног. На щеках играет багровый румянец, из глаз стекают слезы. Она так рада… чего не сказать обо мне.

— Энид, — Карл больше ничего не произносит, утыкаясь в ее темные волосы.

Ни слова не могу произнести. Внутренние органы, кажется, перестают функционировать, и я потихоньку умираю.

«Что это за чувство?!»

Со стороны общины выходят еще несколько людей: Аарон и, как мне помнится, женщина по имени Тара.

— Вы вернулись!

Рик умиленно зыркает на Карла.

— Да, нам после такого продуктивного дня не мешает плотно поужинать.

Все смеются, улыбаются, радуются. И удаляются толпой куда-то вперед. Но я не рыпаюсь и даже не удосуживаюсь проследить, куда же простирается их путь: мне все равно.

========== Глава 26. Первое занятие ==========

Костлявыми пальцами придерживаю банку пива. Сдавливаю слезы, посербывая алкоголь на ночь. Свободной рукой обхватываю свое запястье, подхожу к развешенные шторам. За годы у меня развилось некое подобие никтофобии, из-за которой в сумерки я всегда начеку, ожидая, как отовсюду полезут мертвецы. И сейчас я тоже вздрагиваю от еле уловимого шороха.

— Малая, — Диксон заступает на пост охранника спокойствия, стараясь «заразить» своей смиренностью.

Я даже не заметила скрипа дверных засовов и грядущего силуэта.

Проявлять явную заботу Дэрилу неловко — это я уже вразумела, — вот и уставляется на меня, как на зеркальное отражение, бесшумно рассматривая.

— Не знал, спишь ли ты, но был уверен, что на голодный желудок не ляжешь, — ставит на кухонный стол миску с едой.