Юная Венера

– Увидимся позже, – сказал ему в спину Ронсон, подумав, что по крайней мере успеет купить себе одежду полегче и необходимое снаряжение, в том числе электрошокер, единственный разрешенный ему тип оружия. Он отдавал себе отчет, что успокаивает себя, ведь нельзя не заметить, что Михаил Кронов чего-то недоговаривает.

«Афродита» была потрепанной рыбацкой шхуной, с разбухшими от дождя досками палубы и деревянной, латаной-перелатаной обшивкой.

К удивлению Ронсона, капитан судна оказался американцем. Барт Анджело, среднего возраста, немного сутулый, седовласый, пахнущий рыбой. Сорок тысяч рублей за такую посудину было многовато, но у Ронсона не было выбора. Он сторговался с Анджело за тридцать пять, с условием что не придется платить еще и экипажу; на дополнительной плате экипажу первоначально настаивал капитан.

Миха оказался прав – жабоголовые появились. Трудно было сказать, сколько их. На пирс они взбираться не стали, плавали возле шхуны, наблюдая за приготовлениями людей. Ронсон удивлялся, как они догадались, на каком судне они с Михой собираются плыть. Чокнутый объяснил, что венериане всего лишь дождались их появления на пирсе, а после проводили до «Афродиты».

– Они не животные, – добавил Миха, сурово взглянув на Ронсона. – Морской народ очень умен… никогда не забывай об этом.

Услыхав Михины поучения, капитан «Афродиты» рассмеялся.

– Если они такие умные, какого черта они запутываются в моих сетях?

– Запутываются, и что? – осведомился Миха.

– Прогрызают в них дырки, – пробормотал капитан, пересчитывая деньги в пачке, которую передал ему Ронсон. – Эти чертовы твари мне дорого обходятся…

Миха хмыкнул и ушел на корму. Ронсон расслышал, как он что-то пробурчал по-русски, непонятно, но энергично.

Жабоголовые сопровождали «Афродиту», которая, пыхтя мотором, покинула гавань Венерограда. Они держались по правому борту, пока судно не вышло за внешние бакены, а там вырвались вперед и шли по курсу шхуны со скоростью спортивных лодок, иногда выныривая на поверхность, словно дельфины. Ронсон испугался, что «Афродита» нагонит их и потопит, но, когда Анджело разогнал дизель до двадцати узлов, морские обитатели вернулись на прежнюю позицию. Они без труда двигались со скоростью шхуны, Ронсон с Михой ни разу не потеряли их из виду.

Венероград постепенно отодвигался к горизонту, становясь все меньше и меньше, пока не исчез за пеленой вечного дождя, но, даже когда он пропал из виду, другие признаки присутствия человека на Венере встречались повсюду. «Афродита» обгоняла рыбацкие шхуны и туристические лодки, вышедшие с утра в открытое море, и даже встретилась с потрепанным траулером, неделями рыскавшим в поисках глубоководных морских чудищ. Вдалеке показалось громадное сооружение на сваях: скорее всего нефтяная вышка, принадлежащая Русско-Арабской Корпорации. Иногда встречались маленькие одномачтовые парусники, владельцы которых спешили воспользоваться теплой погодой и попутным ветром. Вообще-то Мировой океан Венеры мало подходил для прогулок на яхтах, ятсмены-любители часто исчезали бесследно.

Ко второй половине дня «Афродита» осталась в одиночестве, но ненадолго. Вскоре в пределах видимости появился первый из виноградных островов, и морской народ повел шхуну к нему.

Ронсон не мог похвастаться прилежной учебой – он бросил колледж и поступил в полицию Нью-Йорка, в результате чего стал полицейским инспектором, но кое-что из школьных знаний об истории второй планеты сохранил. Миллиарды лет назад Венера была практически копией Земли и в достаточной мере похожа на Марс, чтобы предположить, что гипотеза панспермии объясняет генетическое сходство людей, марсиан и жабоголовых. В какой-то момент в начале времен средняя общая температура Солнца поднялась, что вызвало катастрофический парниковый эффект, расплавивший полярные льды и приведший к образованию постоянного слоя облаков с непрерывным дождем. В конце концов всю планету затопило, и материки оказались под водой раньше, чем тектонические сдвиги смогли компенсировать подъем уровня воды. Остался только единый Мировой океан, под поверхностью которого лежали старые континенты с их каньонами и горными хребтами, будто земли Атлантиды, которые никогда больше не увидят дневного света. В некоторых местах дно океана было всего лишь в десятке-другом метров от поверхности, и именно тут подводная растительность росла в изобилии. Одной из самых распространенных ее форм были густые, ветвистые водоросли, которые, вырастая до определенной величины, обретали плавучесть, отрывались от дна и свободно перемещались по поверхности. Океанские течения сносили эти водоросли вместе, они переплетались и образовывали плавающие острова диаметром в несколько километров.