Юная Венера

А теперь посмотрите направо. Туда. Видите? Это лестница, вырезанная в скале, вьющаяся вокруг нее все выше и выше. Десять Тысяч Ступеней. Это очень старая дорога. Все поднимаются по ней пешком: люди, животные, товары, паланкины, торговцы, паломники и армии. И ваш брат. Я видел, как он уходит, с этого самого места. Три года назад это было или пять? Вы никогда не можете по-настоящему привыкнуть к Большому Дню. Время стирается.

Мы были самыми крепкими друзьями, какими могут быть только наркоманы или фанатики. Вы не должны прийти в такую даль, не узнав правды о своем брате. Нас объединяло наше саморазрушение. Это было ценно. Мы поняли мир, поглощая этот напиток бутыль за бутылью! Мы скоро поняли правду об этом месте. Здесь открывается путь к звездам. Это приемная у Божьего кабинета. А мы лишь кучка волочащихся развалин, бредущих по ней, ослепленные блеском звезд. Но он был моим лучшим другом, моим дорогим другом. Артур.

У всех нас здесь души темны, но его душа была отягощена делами сотворенными и делами не сотворенными, как сказано в молитве. Я говорил, что мой отец был викарием? Артур никогда не рассказывал всего о своем пребывании среди явростов. Он лишь намекал, мне кажется, он многое хотел мне рассказать, но боялся посвящать меня в свои кошмары. Знаете старую пословицу, что, поделившись бедой, делишь ее пополам? Чушь проклятая. Общая беда увеличивается вдвое. Но я мог найти его в любое время Великого Дня и Ночи, наблюдающего за лестницей, караванами и конвоями, снующими вверх-вниз. Высокогорный фарфор, говорил он. Прекраснейший во всех мирах. Настолько прозрачный, что можно читать через него Библию. Каждая чашка, блюдце, ваза или кубок были спущены по этой лестнице на плечах носильщиков. Вы знаете, он служил в отрядах замирения населения, организованных герцогиней Ю. Меня тогда не было здесь, но Аггерс был, и он говорил, что бесконечные шлейфы дыма можно было видеть отсюда. Дым был настолько густой, что застилал небо, и жители Пелерин не видели его весь Великий День. Все, что Артур рассказывал об этом, – это то, как получали такой тонкий фарфор. Он рассказал, почему фарфор из Долины Печей так прекрасен: туда добавлялись кости убитых, измельченные в порошок. Он никогда не пил из чашек, изготовленных в Долине, – он говорил, это все равно что пить из черепов.

Надо знать еще одну вещь о зависимости – вы никогда от нее не избавитесь. В лучшем случае можно сменить одну зависимость на другую. И вам остается только надеяться, что это лучше наркомании. Некоторые становятся религиозными наркоманами, некоторых кидает в благодеяния, самосовершенствование, философии, служение другим, спаси нас всех Господь. А у меня есть маленький порок – лень, я на самом деле просто праздный дурак. Ведь это так просто, просто даешь времени утекать, ленивыми днями и ночами без боли, выкашливая из себя жизнь по кусочку. Для Артура это были видения. Артур видел чудеса и ужасы, ангелов и демонов, надежды и страхи. Истинные видения – те, что ведут мужчин к славе или смерти. Предвидения. Он лежал на вершине, напротив изгибов Десяти Тысяч Ступеней. Я никак не мог понять, что это было, но оно сводило его с ума. Выедало его изнутри. Поглощало его сон, аппетит, тело, душу и разум.

Хуже было в Великую Ночь… Великой ночью все становится хуже. Снег заметал закручивающуюся вниз лестницу, и он видел в нем лица, слышал голоса. Лица и голоса тех людей, что умерли там, на плато. Он должен был следовать туда, встать и спуститься в Долину Печей, чтобы просить людей простить его – или убить.

И он пошел. Я не мог остановить его и не хотел останавливать. Вы понимаете почему? Я наблюдал за ним с этого бельведера. Монахи Пелерин не надзиратели, каждый из нас может свободно уйти в любое время, хотя я не видел, чтобы кто-нибудь уходил, кроме Артура. Он ушел на закате, когда Сумеречный Пик окрасился сиреневым светом. Он никогда не смотрел назад. Не взглянул на меня. Я наблюдал, как он уходит, пока он не скрылся за поворотом. Там я потерял его из виду и никогда больше не видел и не слышал о нем снова. Но слухи ползут вниз вместе с грузчиками и просачиваются даже в наше горное гнездо, истории о Предсказателе, живущем там.

Жаль, что вы не будете здесь, когда облака разойдутся вокруг Сумеречного пика и появятся звезды.

V genetric nives: Мать Снегов (дословный перевод с тентского). Высокогорное растение из Палисадов Иэкса, образующее обширные тысячекилометровые ковры белых цветов. Самые искусные бумажные изделия во всей Botanica Veneris

, исключительно тонкая работа. Каждый цветок имеет три миллиметра в диаметре.

Бумага, тушь, гуашь.

Длинноногий паукомобиль поднял меня на Десять Тысяч Шагов. Мимо проходили караваны носильщиков, согнутые в три погибели, плечи были нагружены тяжелейшими упаковками тончайшего фарфора.