Юная Венера

Она заставила его сесть на землю и начала втирать зернистую желеобразную грязь в его волосы, бороду, руки, грудь, лобок, после чего послала его все смыть и намазала его кремом, от которого его кожа стала сверкать и лосниться, как ее собственная. Кроме того, она смазала каждое отверстие его тела, включая ноздри, рот и глаза «дышащим гелем», объяснив, что это необходимо. Телогрызы теперь не смогут заблокировать дыхательные пути или ослепить своего хозяина, пока он не умрет. Его эрекция, которую она спровоцировала, ее не побеспокоила, она просто не обратила на нее внимания. Но когда он оказался побрит, помыт и одет, между ними появилось что-то, чего не было прежде.

– Вот теперь поговорим, сэр. Как твое имя?

– Форрест. Меня зовут Джон Форрест, а тебя?

– Секпул.

– Сек. Это означает деревья, верно?

– Ты знаешь мой язык?

Он отрицательно покачал головой.

– В пещере я слышал, как ты обращаешься к кому-то. Или это была молитва богам? Я слушал. По частоте употребления я понял, что «сек» означает леса или деревья. – Он указал на стволы вокруг.

– У меня нет богов, – ответила она. – «Ул» означает песня. «П» – разделяющий звук, меня зовут Песня Леса. «Секул», без «п», означает другое.

Различие, по видимости, было важным, но он не знал, что ей ответить.

– Ладно, Секпул. Э-э, «Джон» означает «дар бога».

Она засмеялась, по крайней мере звук, издаваемый ею, означал смех. Его глаза горели от мази, но со зрением все в порядке. Он был здоров, жив. И в хорошей форме – наверное, впервые с момента приземления. Форрест посмотрел на ствол дерева, проколотый ножом, и место, где он стоял: естественная площадка была отполирована от длительного использования.

– Здесь живут люди?

– Только туземцы, примитивные обитатели поверхности: ты не увидишь их. Есть еще другие, еще менее заметные. Пойдем. Уже недалеко.

Вскоре они пересекли огромную поляну с впечатляющим навесом из пальмовых листьев вверху: внушительных, но не экстраординарных. На открытом месте росли только мхи, упругие и смутно знакомые.

Секпул подвела его к деревьям. Над головой между навесом листьев и потолком из сияющих облаков проплывала тень, из нее серым занавесом лился дождь. Форрест считал это явление дождем до тех пор, пока они не пересекли границу тени, и тогда он в изумлении уставился на брюхо исполина, а когда двигающиеся блестящие пряди проскользнули по его бритому черепу, вздрогнул и пригнулся.

– Не пугайся, – сказала Секпул. Она не снимала гарнитуру-переводчик с тех пор, как он помылся, и он оценил этот шаг. – Он питается воздухом и не знает, что мы здесь.

Когда они вошли в лес, она почти сразу остановилась, сделав ему знак отступить назад. На пути у них были заросли, с крепкими узловатыми корнями высотой примерно по колено. Секпул присела, балансируя хвостом, и провела лезвием ножа по пальцам. Была ли ее кровь красной? Он не мог сказать этого, находясь в вечных розово-зеленых сумерках.

– Подожди. Не двигайся. Стой, где стоишь.

Та же церемония повторилась дальше, среди деревьев справа. Что она делала? Задабривала демонов? Встреть он сейчас демона, и пальцем бы не шевельнул, пока она не появилась бы слева. Венерианка сделала большой круг. Они двинулись вперед и остановились перед внушительным мертвым гигантом: пень, высотой и шириной с дом. Форрест уважительно окинул его взглядом.

– Надеюсь, этот парень не питается плотью?

– По правде говоря, питается, но сердцевина его не опасна.

Последняя секция входного туннеля была вертикальной. Они спустились по лестнице в округлую комнату с куполообразным потолком, как в том убежище, где Форрест очнулся после падения с дерева, но просторнее и с бо́льшим количеством предметов мебели. Здесь стояли диваны, низкие столики, комоды. Огненный шар находился на эллипсоподобной подставке, с другой стороны которой побулькивали пузырьки газа. Куда-то вели множество дверей, но все они были заперты.

У Форреста разыгрался аппетит. Он мечтал о поджаренном стейке, картошке и хорошем пиве, но вместо этого сделал пару глотков из проклятой тыквы – ему уже следовало прекратить называть ее тыквой, поскольку этот сосуд, по всей видимости, был изготовлен человеком, – затем рухнул на диван и погрузился в сон.

Во сне его преследовали какие-то твари, тянувшие к нему длинные щупальца, безногие грызуны, покрытые червями. Гиены кружили вокруг ядовитых деревьев, и в их длинной шерсти кишели мириады кровососущих насекомых. Крошечные черви вились в воздухе, заползали в поры, поедая своих более мелких собратьев. Он проснулся в холодном поту. Зубастики, телогрызы – «милые» названия для голодных тварей. «Мы народ веселый, ходим всей толпою…» Вокруг паразиты, на Земле их тоже хватает, но если бы Секпул не наткнулась на него, то судьба землянина была бы ужасной! «Она не наткнулась на меня, – подумал он. – Она меня искала». «Падение с дерева спасло тебе жизнь, но какой ценой…»