Юнда. Юдан (СИ)

Из ступора меня вывел стон Шираи, зубодробительный, больше похожий на звук, с которым стартуют корабли - только намного более тихий, ничего не имеющий со звуками, какие способны издавать люди. Испугавшись, я шагнул к сатену ближе, приглядываясь к опутавшим его проводам. Шираи повел головой, и прозрачная пластина втянулась в обод, охватывающий его голову, через несколько секунд сам обод разомкнулся, отодвигаясь. У сатена оказались короткие выбритые на висках волосы и на редкость уродливые рога: разного размера, они напоминали искореженные болезнью ветки какого-то дерева, кривые и изо всех сил тянущиеся к свету.

- Вы киборг? - поинтересовался я, осторожно размыкая пальцы сатена, намертво вцепившиеся в подлокотники кресла. Работать с киборгами я откровенно боялся - никогда не знаешь, какие из проводов, опутывающие их, можно безболезненно доставать, а какие являются жизненно важными.

- Что есть киборг? - не понял Шираи. Голос его напоминал все тот же полувой-полустон.

- Ну... - я замялся. - Это существо, у которого половина тела механическая. Не вся, а какая-то часть...

- Киборг - это симбионт, - пояснил Александр, не отвлекаясь и даже не поворачиваясь к нам. - Симбиоз живо-ой материи и меха-анических составляющих. Про-още говоря: кибо-орг это человек, часть функций физического тела ко-оторого работает не за счет мышц, нервов, и про-очего, а за счет меха-анизмом и электронных систем, импла-антированных в его тело.

- Понятно, - согласился Шираи. - Нет. Я не киборг.

Я вздохнул и, закрыв глаза, вытянул из под кожи сатена первую нить толстого кабеля.

На то, чтобы освободить его из путаницы проводов и контактных микросхем, намертво приварившихся к коже, ушло больше получаса. С каждым новым убранным проводом сатена начинало трясти сильнее, как будто только связь с нагасом давала ему возможность контролировать свое тело. Лишившись этой связи, мышцы Шираи начинали непроизвольно сокращаться, его дергало, как марионетку на перепутанных, изуродованных нитях. Рефлекторно сжимались и разжимались кулаки, клацали зубы, все тело вело, как будто сатен пытался то ли встать, то ли потянуться. Я очень боялся, что он не сможет идти.

Положение спас Александр.

- Я вынужден вко-олоть вам лека-арство, - обратился он к Шираи, неслышно оказываясь рядом с нами.

Сатен дернулся, то ли попытавшись кивнуть, то ли что-то сказать. Александр с самым серьезным видом кивнул в ответ (программа, которой оснащали медицинских андроидов, приписывала соглашаться с пациентами во всем, но при этом делать то, что способствует их скорейшему выздоровлению) и на секунду крепко сжал ладонь на предплечье Шираи. Сатен дернулся еще несколько раз и обмяк, отключившись.

- Что ты с ним сделал? - спросил я, хотя никакого любопытства не испытывал - способность удивляться оказалась исчерпаемой, и за сегодня я уже использовал весь запас.

- Ра-асслабил мышцы, - охотно объяснил Александр. - При высокой степени переуто-омления это сопровождается потерей созна-ания, переходящей в сон.

Андроид уверенно оттер меня в сторону и легким движением поднял Шираи на руки.

- Я вынужден по-опросить вас отнести леди. Она не может ходить.

Поднимая на руки красивейшую из женщин, я боялся только двух вещей: сделать ей больно и испачкать свою казенную форму кровью.

- А шлюз - рраз! И как распахнется. А оттуда этот, с рогами, выходит. И в платье. Прикинь - мужик в платье с рогами.

- Платье с рогами, - со смаком повторил Хирой. - На мужике.

- Да не платье с рогами! - замахал руками Муха. - Мужик с рогами. В платье. И еще когтищи на руках. И зубы, наверняка есть, но зубы я не рассмотрел. Ну точно вомпер, как в старых фильмах показывали.

Хирой пожевал губами, ненадолго отвернувшись к обзорному экрану, за которым успокаивающе мерцали звезды. Смеяться над Мухой было нельзя - Муха был обидчивым, а кулаки у него были тяжелые. Бить Муха, впрочем, никого не бил, по крайней мере, на памяти Хироя, но проверять не хотелось. Удостоверившись, что позорный смех не проскользнет сквозь выражение сосредоточенного внимания, пилот снова повернулся к другу.

- И что было дальше?

- Ну этот, который наш главный, и говорит: идите их вытаскивать. Остальных рогатых-то. И отправляет робота и этого, отмороженного.

- Какого отмороженного? - не понял Хирой.

- Ну этого, - Муха произвел руками ряд жестов, не поддающихся расшифровке, - который только на станциях да на кораблях всяких дышать может.

- А, Люка, - вспомнил пилот.

- А, так его Люк зовут? - искренне изумился Муха.

Несколько секунд Хирой смотрел на него непонимающе, и только потом, когда Муха, отшатнувшись, принялся бить себя по коленям и хохотать до слез, понял, что его штурман просто так шутит - у Мухи было своеобразное чувство юмора.

- Дальше что? Или ты не стал смотреть? - поинтересовался Хирой, когда смех прекратился.