Юное небо

Начался аукцион. В торге ушли наборы марок, какие-то лекарства, назначения которых я не знал, шуршащие пакетики, трубки для курения, мундштуки, благовония. Я успокоился, уже не понимая, что по началу меня так беспокоило. Впрочем, спокойствие мое было недолгим.

— Последний лот, — замирающим от удовольствия голосом возвестил конферансье. Луч света сместился с него на пол. Там сидела, удобно и изящно расположившись, девушка в легкомысленном костюме, облегающем тело. Плечи и руки были открыты, вокруг пояса шли жесткие бирюзовые воланы, и ноги были стройными и тоже бирюзовыми.

— Красавица покладиста и очень, очень гибка, как и любой акробат.

Будто в подтверждение его слов циркачка легко поднялась на руки, перекувырнулась, выгнувшись дугой, и снова легла.

Я в ужасе смотрел то на конферансье, то на девушку, то на Стаса. Тем временем начался торг.

Спорили шумно, вскакивали, выкрикивали, в этом безобразии принял участие даже Стас. Он поднял руку, его ставку тут же перебили, а он пояснил укоряюще ущипнувшей его Настасье:

— Это дело принципа, знаешь. Сейчас за нее борется мой брат, — и он кивнул на подопечного Анатоля. И руки больше не поднимал.

Действительно, последними в сражении за девушку оказались подопечные Анатоля и Сергея. И если первый вскочил из-за стола и стучал по нему кулаком, то второй вальяжно расположился в глубоком кресле и выглядел расслабленным и довольным, будто победа уже у него в руках.

Так и вышло. Анатоль спокойно положил руку на плечо подопечного, сжал. Тот вздрогнул и не назвал очередную сумму, равную годовому бюджету небольшого города.

Подопечный Сергея (конферансье выкрикнул: Георгий Вяземский!) лениво поднялся, протянул конферансье подписанную от руки бумажку и поднял циркачку. Изящно поцеловал ее ладонь, прокрутил девушку вальсирующим движением под рукой, и обнял за талию, привлекая к себе. После чего он повернулся к зрителям его триумфа и произнес:

— Я буду первым, а после ее сможет взять всякий, кто захочет.

Я в ужасе замер.

Циркачка закинула ногу на пояс своего хозяина и отклонилась, становясь на мостик.

Настя поморщилась и попросила Стаса уйти. Тот отрицательно покачал головой, и девушка, вздохнув, ушла одна.

Увести Стаса не смог даже я. Пришлось наблюдать.

Но больше всего меня напугал и удивил хищный взгляд Сергея Грегоровича, которым он с видом победителя обводил нас. Посмотрев на меня, он кивнул и ухмыльнулся.

С тех пор прошло пять лет. За все это время мы виделись лишь однажды. Настя после ссоры со Стасом ушла, хлопнув дверью, а вместо нее появился запыхавшийся Осип.

— Ты что, бросил Павла? — это было первое, что я у него спросил после того, как мы не виделись почти год. Мне даже стало немного стыдно за это.

Осип посмотрел виновато, кивнул, и быстро принялся объяснять.

Отец Павла Никольского получил личное дворянство не более года назад. Но это не делало его сыновей дворянами, хоть и позволяло учиться в высших имперских учебных заведениях. Павел, юноша серьезный и трудолюбивый, все свое время посвящал учебе, а сверх того — порой работал, что делало его изгоем в глазах сверстников. И сегодня ему исполнилось двадцать.

Осип сбился и замолчал, густо покраснев. Я в чем-то разделял его стремление всем принести добро, но не смог не удивиться.

— К кому ты уже ходил? — строго спросил я; предстояло взять дело в свои руки.

— Анатоль и Саша придут. Сергею…может, в общем, ты скажешь сам?

Я кивнул, размышляя над тем, что делать дальше. Осип, сочтя это руководством к действию, смутился и умчался, будто только вспомнив, что ему нельзя оставлять подопечного одного.

Убедить Стаса было легко, и он уже мчался за подарком и Настей, когда мы с Сергеем пытались убедить Егора. Егор не хотел, кривил губы, мотал головой, отказывался вылезать из-под одеяла и одеваться. Не убедил его даже звонок с официальным приглашением. Но мы решили брать напором. Не убедил первый звонок, так за ним последовал второй, третий, пятый, десятый, и все от разных людей, пока, наконец, сергеев подопечный не выбрался из-под одеяла, спихнув на пол спящую циркачку, и, тихо ругаясь, направился собираться. С полки он прихватил золотые часы.

Я нашел Стаса быстро — он даже не успел себе ничего сломать без меня. Он держал в руках коробку с тортом, а под локоть ему щебетала Настя. Мир и порядок был восстановлен.

На Вяземского, шагнувшего к двери Павла, Стас глянул неприязненно, но уступил ему право нажать на кнопку звонка.

Открыл Павел, из-за его плеча довольно блестел глазами Осип. Его затея удалась. Павел выглядел спокойным, как человек, который устал удивляться. Он отступил вглубь коридора, приглашая нас пройти.

— Павлуша, — вальяжно растягивая слоги, произнес Егор и, даже не думая продолжать, вручил имениннику подарок.

— С днем рождения, — заключила Настасья, подталкивал под локоть Стаса. Тот протянул коробку, добавив:

— Всего хорошего!

— Спасибо, — отозвался Павел, а сам остался в коридоре, потому что звонок снова загудел.