Юность Бессоновки

В новой школе предусмотрены учебные кабинеты по всем массовым колхозным специальностям. Будет неподалеку животноводческий комплекс. Своего рода симбиоз: и общеобразовательная школа, и учебно-производственный центр.

Директор Бессоновской школы Валентина Николаевна Лазарева вместе с правлением колхоза вырабатывала четкие требования к проекту. Их передали в НИИ школ АПН СССР — как обстоит дело с точки зрения школьной науки? И вот они уже у проектировщиков. Колхоз готов выделить на строительство нового здания до пяти миллионов рублей.

«Новая школа будет стоять вон там, на горе» — показывали мне учителя, ребята, родители. Рядом — колхозный сад. Чуть ниже — село, как на ладони. То самое, красивое, и ближе которого нет.

Все это прекрасно. Но не буду скрывать. Возвратясь поздним вечером в гостиницу, я все же думала не только о том, что увидела в этот день, но и о том, что видела раньше. Большинство школ, в которых мне приходилось бывать в селах (да и в городе, даже в столице), выглядели куда как скромно по сравнению с местной, бессоновской.

Возникали вопросы. А надо ли так? По самому высшему классу? Надо ли, если не все и не везде школы такие, как в Бессоновке?

Зачем я так подробно рассказываю и о школе и о колхозном садике?

«Что это дает мне? — спросит иной читатель. — Один детский комбинат плох, другой хорош. В одной школе балетный класс, в другой не хватает швейных машинок для уроков труда. Много ли от меня, обычного родителя, зависит?»

Для того и пишу, чтобы показать, что многое, очень многое зависит от каждого!

Все явственнее в результате перемен в экономике и социальной сфере становится связь каждого из тружеников со всем коллективом. От результатов усилий всех и каждого сегодня на предприятии, в колхозе зависят общественные фонды — те самые, которые прямо определяют качество ведомственных детских учреждений. И совхозный садик, и колхозный, и заводской может быть лучше или хуже, в зависимости от того, как работают папы и мамы.

Все больше утверждалась я, размышляя, в этой мысли: сегодня отлично трудиться на своем рабочем месте — долг и гражданский, и родительский. В колхозе имени Фрунзе это было всегда и наглядно связано: труд взрослых и условия жизни детей. Коллектив сам здесь решает, как ему развиваться дальше: обновлять ли, скажем, технику или строить пионерлагерь.

Так что получалось: все справедливо. Вполне соответствует принципу нашей жизни — получай заработанное сполна. Здесь самоотверженно, творчески, инициативно трудятся. Значит, имеют полное право жить богаче соседей. И для детей своих создавать лучшие условия, строить для них много, красиво, с размахом.

Чем дальше я отходила от непосредственных впечатлений, которыми одарила меня Бессоновка, тем больше я думала вот о чем.

Материальная сторона дела здесь важна не только сама по себе. Она служит доброму делу создания иных коллективных ценностей — тех, на которых воспитывается молодежь.

Первая из этих ценностей — гордость за родной колхоз, родное село.

Въезжающих на центральную усадьбу колхоза встречает большой плакат: «Бессоновцы! Любите родное село! Умножайте своим трудом его славу!» Зная, что здесь ничего не делают зря, что не любят здесь пустых лозунгов, уверена, что здесь отражена реальная программа руководства хозяйства и общественных организаций. И программа, выверенная точно.

Сегодня нельзя не замечать этого явления: в нравственной, жизненной и профессиональной ориентации молодого человека все большую роль играет престиж родительского трудового коллектива, ближайшей социальной ячейки общества.

Разумеется, это в меньшей мере касается столицы и больших городов, где жизнь динамичнее, влияние разнообразнее. Но в маленьком городке очень часто основное предприятие диктует законы бытия. А в селе и вовсе зависимость прямая: чем выше производственные успехи коллектива, чем громче его слава, тем сильнее притягательная сила, воздействие на каждого ученика и выпускника местной школы.

Мне приходилось видеть коллективы, попасть в которые все мечтают с малых лет. Причем в известной и общепринятой «пирамиде престижей» родительские профессии занимают не самые высокие места. Так, скажем, швейное дело — не самое завидное в нашем обществе, а раскройный цех — не космодром и не вычислительный центр. Но дети работающих на Тираспольском швейном объединении имени 40-летия ВЛКСМ, как правило, идут в его цеха. Даже сыновья становятся механиками, слесарями, ремонтниками, техниками, инженерами здесь, на «женском» предприятии (причем сыновья главных специалистов и руководителей тоже). Таков авторитет объединения, что каждому в маленьком молдавском городке ясно: именно в его цехах человеку лучше работается, чем в другом месте, а коллектив позаботится и о быте, и о досуге каждого труженика.