Юность Маркса

Бланки во главе небольшого отряда бросается на ратушу. Патрули не оказывают ему сопротивления. С пением «Марсельезы» заговорщики врываются внутрь узкого высокого здания. Бегут по лестницам, по коридорам, опрокидывая скамьи, грохоча прикладами, выбивая на бегу стекла на случай обороны.

— Победа, победа, победа!

Солнце заливает большой главный зал, и сукно столов рдеет, как бланкистские знамена.

— Победа, братья!

Бланки бросается в кресло. На мгновение он закрывает глаза. «Неужели действительно закрепимся, удержим власть?.. Должны! За нас справедливость, за нас народ…»

— За дело! — кричит Бланки, вскакивая и ногой отбрасывая кресло.

Часовые стерегут выходы и входы. Вместо оружия в руках вождей заговора теперь острые перья. Чернильницы становятся пороховницами. Время не ждет.

— Воззвание к населению, — диктует Бланки. Одновременно он намечает командующих республиканскими дивизионами. Сам он будет отныне главнокомандующим.

В это время Сток идет с отрядом на полицейскую префектуру, что близ суда. Рядом с ним — высокий мощный Шаппер. Он менее спокоен, чем портной, и напряженно вглядывается в пустоту блещущих солнцем и весной улиц. Как всегда, два друга добродушно бранятся.

— Не рассуждай, — смеется Иоганн, — не сомневайся. Даже и сейчас точит тебя неуверенность. Так ли надо поступать? Правильно ли? Поддержат ли массы? Выйдут ли на улицу рабочие? Выйдут! Как могут не выйти? Мы плоть от их плоти, мы их, они наши. Ура, вот и они!

— Это отряд Мартена Бернара, — угрюмо отвечает Шаппер. — С ним наши немцы. А вот окраины не шлют людей. И не думаю, чтоб дали. Нет, Сток. Рабочий хочет точно знать, за что рискует головой. Хочет знать, кто его поведет… Да и время пришло ли?..

— Вперед! — вместо ответа зовет Сток.

Навстречу отряду повстанцев мчатся конные полицейские. Шаппер мгновенно вскидывает ружье. Целится. Полицейский валится наземь. Коротко перекликаются пули.

— Победа!

— Вперед!

Они идут с песней навстречу безлюдному городу. Солнце салютует тысяче героев. Город по-весеннему наряден.

— Ратуша в наших руках, займем префектуру, потом… — Сток от волнения смолкает, — королевский дворец. Монархия объявлена свергнутой. Республика объявлена в воззвании Бланки. Рабочие идут на помощь братьям. Кровь их скрепит победу.

— Георг Бюхнер всегда мечтал о таких днях. Хотел умереть на баррикаде, — говорит вдруг Шаппер.

— Пусть память о нем будет с нами сегодня! — говорит портной торжественно.

Сток впервые слышит это имя из уст наборщика. Он хочет расспросить, где и когда встречал Шаппер вождя «Общества прав человека», но взвизгивает пуля. Шальная. Нет. Предательство! Шаппер поднимает голову. Опытный боец проверяет улицу. Всматривается. Невинно покачивается кисейная занавеска в окне нарядного барского дома. Из-за ветки толстого фикуса, как из лесной чащи, нацелилось дуло.

— А ну-ка, Генрих, — говорит Шаппер тихо и повелительно, — ты лучше стреляешь, чем я.

Генрих Бауэр, коротконогий атлет, не ждет повторного приглашения. Круто повернувшись, он замирает с ружьем на плече. Готово. Занавеска вздрагивает. Фикус упал.

Бланкисты подходят к зловещей, полупустой полицейской префектуре близ суда. Ружья вяло поднимают дула. Застигнутый врасплох командующий постом лейтенант Друино, приподняв руку к козырьку, вглядывается в подошедших. Разобрав, в чем дело, он делает знак полицейским приблизиться и потирает руки.

— Мерзавцы! — кричит он и бросается с обнаженной шпагой вперед, на предводителя рабочих.

Опасность подтягивает ряды повстанцев. Пуля бланкиста укладывает лейтенанта наповал. Озверевшие полицейские бросаются на революционеров. Перестрелка, бессвязные крики, беспорядочное движение, бой.

Женевьева тщетно пытается заставить нарядный пистолет Дюваля выстрелить. Сабля тяжела для нее, но жена Стока не хочет в этом сознаться и ослабевшей рукой тащит ее за собой. Упрямо дергает курок. Осечка. Кто-то отбрасывает Женевьеву к стене дома. Стрельба повсюду. Падают раненые. Редеют отряды полицейских.

В ратуше Бланки и Барбес дописывают прокламации. В это время из близлежащих казарм стягиваются войска. Окраины и предместья в растерянном молчании взирают на трагедию обреченного восстания. Рабочие не знают заговорщиков, не знают, за что они борются.

Шаппер прав, и Сток чувствует это. Париж равнодушен.

На Марсовом поле в разгаре празднество. Лошади отчаянно борются за первенство. Толпа криками встречает победителей. Генриетта Дюваль досадливо обрывает третью оборку на кружевном зонтике. Ее лошадь отстала.

Вокруг ратуши пусто. Не встречая сопротивления, в обход с тыла, переулками подходят правительственные войска. Бланки призывает инсургентов пасть или победить. Но силы так неравны. Бесцелен героизм, бесцельны жертвы. Гвардейцы короля подкрадываются к ратуше.

— Да здравствует революция! — с этим возгласом бросаются в бой заговорщики.

Барбес спасает Огюста из осажденной ратуши.

— Беги и постарайся скрыться понадежнее. Ты еще нужен. Будущее за нами, — говорит он, обнимая Бланки.

Ратуша сдалась.