Юрьев день

И впрямь, не могло сравниться с богатой княжьей вотчиной маленькое сельцо с господским двором да полдюжиной людских и крестьянских изб.

Митька пояснил словами, должно быть чужими и Тренькой уже слышанными:

- Землей царь Иван Васильевич слугу своего одарил щедро, а крестьяне царю самому надобны. Оттого, из-за малолюдства, в ветхости и запустении стоит барское поместье.

Собаки залаяли - Тренька к брату прижался.

- Ты чего? - удивился Митька.

- Урван не выскочит?

- Не бойся. Он всегда с Иваном Матвеевичем ходит. А когда того нет, с его сыном старшим - Филькой.

Вошли на барский двор - в ветхом, однако просторном господском доме двери захлопали. Из тех дверей головы повысовывались: интересно и старому и малому поглядеть, что за люди пожаловали.

С высокого крыльца - легкой походкой сам Иван Матвеевич Рытов.

В полушубке коротком, с хлыстом в руке. Позади два парня. Один Митьке, другой Треньке ровня. А впереди всех, уши прижав - легок на помине! здоровенный пес Урван.

Пришедшие торопливо скинули шапки и хозяину новому низкий поклон.

Тот кивнул в ответ и весело:

- Как ночевали, мужички?

Дед за всех:

- Твоими молитвами, Иван Матвеевич.

- Завтракали?

- Чем бог послал.

- От господского угощенья, поди, не откажетесь?

Дядька Никола, не ожидавший, должно, такого приема, приметно обрадовался:

- Кто ж от угощенья, да еще господского, отказывается?

- Коли так, айдате в людскую.

В людской избе, где дворовые холопы жили - и Митька теперь вместе с другими, - стол накрыт.

Не богато потчевал своих новых крестьян Рытов, однако все же не та скудная еда, что была в дороге.

Возвращались в тесную баньку веселей, чем из нее шли.

А дед, захмелевший от господского винца, пришел и вовсе в благодушное расположение духа. Говорил назидательно:

- Не хлеб-соль барские дороги, а привет и ласка. Такой людей своих на собак менять не будет.

На что дядька Никола, тоже, впрочем, подобревший после господского угощения, заметил:

- Он их, людей-то своих, собаками до смерти травит.

Дед, нахмурившись, возразил:

- Первое - тот мужик от барина хотел уйти не по праву. А второе - без Рытова то случилось. Виной и причиной Филька был.

В баньке дед первому дню подвел черту:

- Ладно. Поживем - увидим...

Глава 10

БАРСКАЯ МИЛОСТЬ

Наутро, как было договорено, подъехал на санях приказчик Трофим.

Выскочили все из баньки и застыли, уставившись на лошаденку, которую прислал Рытов своим новым крестьянам, - маленькую, понурую, вислоухую, с боками запавшими, словно ее отроду досыта не кормили.

А приказчик, точно ничего не замечая, молвил степенно:

- Государь-батюшка Иван Матвеевич свою барскую милость явить изволил: кобылу прислал, дабы могли вы, мужички, отстроиться и хозяйство повести как надобно.

Дядька Никола лошаденку обошел, в зубы заглянул:

- А что? Худого не скажешь. Животное почтенное. Поди, деду нашему ровесница будет. Али постарше?

Приказчик на насмешку ответствовал холодно:

- На крестинах не был, потому годов ее не знаю. Только кобылка справная. И за пользование ею десять копен сена на господских лугах поставите и по три пуда зерна, да по пять пудов овса дадите.

Переглянулись отец и дядька Никола с дедом. Дядька Никола острословие свое забыл:

- Бога побойся, Трофим. За лошадку и половины того много.

На что приказчик отчужденно:

- Такова воля господская, не моя. - Голос опять возвысил: Государь-батюшка Иван Матвеевич и другую милость выказал: из рощицы за озерком дозволил лес на избы и на иные постройки и надобности взять.

И за то должно вам для господских хором по десяти подвод дров заготовить и доставить.

Дед в бороду полез озадаченно:

- Однако...

А приказчик Трофим продолжал:

- Теперь укажу землю, которая барской милостью вам предоставлена.

Молча гуськом по нехоженому снегу последовали за приказчиком новые рытовские крестьяне. Правду сказать, недалеко отошли, когда Трофим руку протянул:

- Вот она, землица для тебя, старик, - к деду обернулся, - с семьей отведенная. Паши здесь, сей, урожай собирай да государя-батюшку Ивана Матвеевича добром поминай!

Тут даже Тренька глаза вытаращил: заросль кустарниковая расстилалась впереди, осиновая да березовая. Почитай, в жердь толщиной иные деревца.

Дед сокрушенно бородой затряс:

- Неужто у господина твоего землицы пригодней не нашлось?

- Землица добрая, старик, - возразил приказчик. - Позаросла малость, в запустении пребывая. Так на то вы и есть крестьяне помещичьи, чтобы ее в порядок привести и жито возрастить обильное.

На земле, ему отведенной и столь же запущенной, попытался было спорить дядька Никола. Что толку? У приказчика Трофима на все один сказ: господская воля.

Наступил и Тренькин черед.

Стал собираться в обратный путь Трофим, приказал Треньке:

- Пойдешь со мной. - И Тренькиному отцу: - Батюшка Иван Матвеевич милость свою барскую и тут явил: мальчишку на псарный двор велел взять. Лишнего рта в доме не будет, и полезному делу научится.

Маманя по первости в слезы:

- Нешто сыночек-то - лишний рот?

А Тренька обрадовался:

- Я, маманя, недалече от Митьки буду!

Смолчал приказчик Трофим. А отец:

- Может, оно и впрямь к лучшему. Все посытнее нашего есть будет.