Юрий Долгорукий

Ростислав вскоре отправился в свой Смоленск, а Изяслав и Вячеслав начали готовиться к походу на Переяславль. Изяслав Мстиславич понимал, что именно сейчас Юрий слаб, как никогда, и не хотел упускать возможность добить его, лишить всякой возможности продолжать военные действия на юге и навсегда отбросить в Суздальское «залесье».

* * *

Завершая рассказ о событиях конца весны — начала лета 1151 года, нельзя не сказать о князе Владимирке Галицком. Он уже выступил в поход и находился у Бужска, когда получил известие об очередном поражении своего союзника и свата. Раздосадованный Владимирко, «со тщанием оборотяся», стал возвращаться к Галичу. В это время ему стало известно о том, что венгерское войско вместе с князем Мстиславом Изяславичем идет на соединение с Изяславом. Мстислав тоже знал о победе своего отца и потому двигался спокойно, не торопясь, О близости галицкого войска и о враждебных намерениях Владимирка он пока что не подозревал.

Мстислав расположился с венграми у городка Сапогыня, на реке Стырь, в Волынской земле. Здесь с ним вступил в переговоры князь Владимир Андреевич. Он успел побывать в Галиче у Владимирка Володаревича, а теперь занимал княжеский стол в Дорогобуже. Любимый племянник Юрия Долгорукого, Владимир попеременно поддерживал то своего дядю, то Изяслава Мстиславича с братьями — в зависимости от того, кто на данный момент был сильнее. Он и сейчас занял выжидательную позицию — что называется, «и нашим, и вашим». Князь отправил Мстиславу и венграм «питье много», а заодно предупредил их о приближении галицкого князя. Все это выглядело так, будто Владимир Андреевич оказывает почести венгерским воинам и старшему сыну киевского князя, однако трудно удержаться от предположения, что одновременно дорогобужский князь вступил в тайные переговоры с Владимирком Галицким и подпаивал венгерское войско с его ведома.

Венгры упились до полного бесчувствия. Когда Мстислав Изяславич, который тоже пировал с ними, объявил, что Владимирко близок и «идет… по нас», венгры спьяну лишь «величахуся», похваляясь, что «оже на ны придет, а мы ся с ним бьем». Мстислав все же нашел в себе силы расставить «сторожу» перед тем, как улечься спать. Но когда среди ночи посланные прибежали с известием о приближении галицкой рати, разбудить перепившихся венгров оказалось невозможно: «угре же лежахуть пьяни, яко мертви».

Владимирко со своим полком ударил на рассвете. Это была даже не битва, а резня. Большинство пришедших из Венгерской земли воинов были перебиты: «и мало их изоимаша, вси избиша». Мстиславу же с русской дружиной удалось уйти в Луцк.

Истребление венгерского войска не принесло князю Владимирку Галицкому ощутимой выгоды. Он выместил на венграх свою злобу и раздражение, однако еще больше рассорился с королем Гезой. И если раньше король воевал с галицким князем прежде всего для того, чтобы помочь своему союзнику Изяславу, то теперь он должен был отомстить Владимирку за гибель собственного войска.

ЗАРЕВО НАД ГОРОДЦОМ

Пауза в военных действиях оказалась очень непродолжительной — всего несколько недель. За это время Юрий ничего не смог сделать. Положение его оставалось отчаянным. Он потерял почти всех своих союзников, а его собственная дружина значительно поредела после побоища на Руте: «Не имеяше ни откуль помочи, — пишет о нем летописец, — а дружина его бяшеть оно избита, оно изоимана». Половцы же ушли в свои степи, и им также требовалось время, чтобы зализать раны.

Уже в середине июля 1151 года полки Изяслава Мстиславича и Вячеслава Владимировича двинулись к Переяславлю. Вместе с ними шел младший брат Изяслава Святополк, вернувшийся с Волыни, а также союзные берендеи. «Не идет место к голове, но голова к месту» — так, уже известной нам пословицей, объяснял свои действия Изяслав. Он намеревался выбить Юрия с юга, заставить его уйти в Суздаль. Присказка же о «голове» и «месте» имела еще один смысл: расправившись с Юрием и изгнав его за пределы собственно «Русской земли» (в узком значении этого слова), Изяслав намеревался вместе с королем Гезой нанести удар по князю Владимирку Галицкому, отомстить ему за пролитую у Сапогыня кровь.

В этих исключительно тяжелых условиях Юрий все же нашел в себе мужество принять вызов. Он надеялся, что переяславцы поддержат его, — и они действительно выразили готовность биться за своего князя. Но стойкости их хватило всего лишь на два дня.

В течение этих двух дней полки Изяслава Мстиславича подступали к Переяславлю, но не могли взять город. Решающее сражение произошло 17 июля (точную дату называет Новгородская Первая летопись)^{247}

. Киевский летописец так рассказывает об этом: «Третий же день ехаша по обычаю бится, и пешце выринушася (выскочили. — А.К.) на не (на них. — А.К.) из города, и тако наехавъше [на ня], много избита пешьце и предъгородие («внешний город», посад. — А.К.) пожгоша»^{248}.