Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля

Получается, что ко времени запуска беспилотных вариантов кораблей «3КА» некоторые системы еще не были доработаны, а индивидуальные скафандры изготовлены только для троих космонавтов, которые первыми стояли в списке главкома ВВС, составленном по итогам сдачи экзаменов. То есть только эти трое имели возможность пройти полную подготовку, включавшую работу на тренажерах и парашютные прыжки в собственных скафандрах. Соответственно только эти трое могли быть назначены на самый первый полет: Юрий Гагарин, Герман Титов и Григорий Нелюбов.

Тут можно было бы сказать, что Гагарину опять повезло. Но мы убедились, что везение снова ни при чем: хотя Юрий Алексеевич не лидировал по физической и теоретической подготовке, по переносимости невесомости и перегрузок (безусловным лидером был Титов), оказалось, что он более психологически устойчив, коммуникабелен, любознателен, разностороннее образован и глубже знаком с теорией космонавтики. На решающих экзаменах 17 и 18 января Гагарин произвел столь благоприятное впечатление, что его рекомендовали на первый полет, и через полтора месяца все, похоже, свыклись с этой очередностью, включая главкома ВВС и разработчиков скафандров. Фактически все уже работали на Гагарина – генерал-лейтенанту Николаю Петровичу Каманину оставалось только объявить об этом официально. Впрочем, из его дневников видно, что он еще колебался между Гагариным и Титовым, и любая мелочь могла свести Юрия Алексеевича с «финишной прямой».

9 марта 1961 года трехступенчатая ракета-носитель, получившая название «Восток», вывела на орбиту высотой 183,5 в перигее и 248,8 км в апогее корабль «3КА» («Восток-3А») № 1. «Четвертый космический корабль-спутник» весил 4700 кг, и его полет в точности воспроизводил одновитковой рейс пилотируемого корабля. Катапультируемое кресло пилота занял одетый в скафандр «антропометрический» манекен, прозванный испытателями Иваном Ивановичем. В его «грудную» и «брюшную» полости специалисты ГНИИИ авиационной и космической медицины поместили клетки с мышами и морскими свинками. В некатапультируемой части спускаемого аппарата находился контейнер с собакой Чернушкой.

Сам полет прошел хорошо. Но после торможения не отстрелилась гермоплата кабель-мачты, из-за чего спускаемый аппарат не отделился от приборного отсека – это могло обернуться гибелью корабля. Из-за высокой температуры при входе в атмосферу кабель-мачта сгорела, и разделение всё-таки произошло. Непредвиденный сбой привел к перелету расчетной точки на 412 км. Однако, по итогам обсуждения на заседании Госкомиссии, испытания были признаны успешными, а риск для будущего космонавта – допустимым.

В советской прессе писали: «Чудо современной техники – космический корабль весом в 4700 килограммов не только облетел вокруг Земли, но и совершил посадку в заданном районе Советского Союза. Это исключительное достижение наших покорителей Космоса с большим восхищением встречено всем миром. Теперь уже никто не сомневается, что чудесный гений советского народа в недалеком будущем осуществит дерзновеннейшую мечту – пошлет человека в Космос…»

Специалисты сразу начали готовить второй полет корабля «3КА»: если всё пройдет хорошо, то до конца марта можно будет пускать космонавта. И этим космонавтом неизбежно станет Гагарин… Но так ли это? Обратимся к дневникам Каманина и находим там такую запись:

«16 марта [1961 года].

Тремя самолетами Ил-14 в 6:00 по московскому времени вылетели на полигон. Один самолет полетел прямо в Тюра-Там, а два других сначала полетели в Куйбышев [ныне – Самара]. Там мы облетели район штатного приземления корабля и космонавта. В моем самолете были Гагарин, Нелюбов и Попович. В другом самолете с генералом [Леонидом Ивановичем] Гореглядом находились Титов, Быковский и Николаев. Район посадки космонавтам понравился: в основном хорошо заснеженные поля, все водоемы подо льдом, лишь немного леса на севере да коварные для парашютистов и средств поиска – Жигулевские горы.