Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля

Вечером состоялось торжественное заседание Госкомиссии в присутствии журналистов и кинооператоров, на котором им были представлены космонавты. Юрий Гагарин, выступая, сказал: «Разрешите, товарищи, мне заверить наше Советское правительство, нашу Коммунистическую партию и весь советский народ в том, что я с честью оправдаю доверенное мне задание, проложу первую дорогу в космос. А если на пути встретятся какие-либо трудности, то я преодолею их, как преодолевают коммунисты». Его слова были встречены аплодисментами.

Корабль «3КА» («Восток-3А») № 3 на Опытном заводе ОКБ-1 готовили с особым тщанием, но уже в монтажно-испытательном корпусе Тюратама было выявлено и устранено свыше семидесяти мелких неисправностей. Важный для истории факт: контрольное взвешивание корабля с космонавтом в скафандре выявило перевес на 14 кг. Сразу возникла идея поменять космонавтов, ведь Герман Титов был на 4 кг легче Юрия Гагарина, однако Сергей Королёв с негодованием ее отверг, напомнив, что Госкомиссия приняла окончательное решение, и распорядился облегчить сам корабль, сняв с него часть аппаратуры: два блока питания и сеть системы аварийного подрыва объекта (понятно, что на пилотируемом корабле она была демонтирована), газоанализатор изделия 1872 и подогреватель пищи. В срочном порядке специалисты бюро всю ночь срезали «лишние» кабели, в результате чего пострадали датчики давления и температуры – если бы корабль застрял на орбите, то такое «самоуправство» могло закончиться печально. К счастью, этого не произошло.

11 апреля, в пять часов утра по московскому времени, ракету-носитель «Восток» (8К72К, № Е103-16) с кораблем вывезли на «площадку № 1». Сергей Павлович Королёв прошел за ней до самого стартового комплекса.

Последний день перед запуском объявили «резервным» для устранения возможных неполадок. Тогда же, в обед, у подножия ракеты Гагарин встретился с пусковым расчетом, заверил их, что постарается выполнить задание, «как учили», и раздал первые автографы. Затем Королёв и Гагарин на лифте поднялись к кабине корабля. Юрий Алексеевич заглянул в нее, внимательно осмотрел и сказал: «До завтра…»

Ночевать Гагарин и Титов отправились в «маршальский» домик на «площадке № 2», в котором еще год назад останавливался погибший маршал Митрофан Иванович Неделин. Перекусили «космической» пищей из туб. Затем врачи укрепили на телах Гагарина и Титова датчики для записи физиологических функций организма перед полетом.

В 19:30 по московскому времени к космонавтам зашел Сергей Королёв с пожеланием спокойной ночи. В 19:50, проведя медицинский осмотр Гагарина, Евгений Анатольевич Карпов записал: «Артериальное давление космонавта 115 на 75. Пульс – 64 удара в минуту, температура – 36,7°». В 20:00 космонавты легли спать.

Работа на полигоне продолжалась. Олег Генрихович Ивановский вспоминал (цитирую по его книге «Ракеты и космос в СССР. Записки секретного конструктора», 2005):

«То апрельское утро было необычным и вместе с тем обычным. Перед утром, как всегда, была ночь. Для всех. Не было этой ночи только для людей в зааральских космодромных степях. Они понимали, что свершается необычное, чего не делал еще никто. Находилось ли время для философского осмысливания происходившего? Нет. Мы делали дело. Мы работали.

Режиссуру, сценарий того дня, по-моему, никто не разрабатывал, не утверждал. Быть может, я и ошибаюсь. Быть может, был человек, который ведал порядком этого дня, как и дней предыдущих. Этим человеком мог быть только Сергей Павлович. Но это из области догадок. Не в том суть. Суть в том, что на космодроме в ту ночь и в то утро были будни. Деловые, строгие, но исторические будни. И люди не отвлекались, делали свое дело – готовили к старту ракету с кораблем-спутником, с „Востоком“. Необычность происшедшего пришла в сознание в тот же день, 12 апреля, но позже.