Юрий Гагарин. Первый полёт в документах и воспоминаниях

Физическое развитие хорошее. Рост 166 см, вес 60 кг. Увлекается гимнастикой и акробатикой. Обладает хорошей координацией движений. Состояние здоровья хорошее. В 1960 г. не болел. Специальные виды тренировок (полеты, парашютная подготовка, упражнения на центрифуге и на других стендах) переносит легко, с нормальной физиологической реакцией организма. Интеллектуальное развитие высокое. Эмоциональные реакции соответствуют характеру воздействующих раздражителей. Волевые процессы устойчивые. Отличается логичностью, точностью и последовательностью мышления, «исследовательским умом». Дисциплинированный, грамотный офицер. Уставы СА знает. В обращении с товарищами и старшими тактичен. Как летчик-истребитель обладает хорошими качествами. Является военным летчиком 3 класса. Общий налет 284 часа. Имеет 42 прыжка с парашютом, качество хорошее.

Общий теоретический уровень высокий. Теоретический материал усваивает легко. Зачеты сдает с общим баллом «5». По характеру спокойный. Упорный в достижении намеченной цели. Самокритичен. Скромный. Коллектив уважает. Является группкомсоргом отдела. Политически развит, идеологически выдержан. Морально устойчив. Предан делу партии и социалистической Родине. Умеет хранить военную тайну. Зарекомендовал себя растущим офицером. Является наиболее подготовленным во всех вопросах слушателем.

Из документально-исторической книгиСергея Россошанского «Феномен Гагарина»

А. А. Леонов, летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза утверждает, что кандидаты на космический полет почувствовали, что первым полетит Юрий Гагарин, когда состоялась первая встреча с главным конструктором космических ракет С. П. Королевым. На его столе лежали личные дела космонавтов. Сергей Павлович называл фамилию, кандидат вставал и начиналась беседа-знакомство. Когда очередь дошла до Юрия Гагарина, то все обратили внимание, что с ним Главный конструктор разговаривал долго и внимательно.

«Создалось впечатление, — вспоминает А. А. Леонов, — что Сергей Павлович как бы забыл обо всех, кто сидел в комнате. Это можно было понять. Юрий обращал на себя внимание и чисто внешне: открытое русское лицо, улыбка, не сходящая с него, голубые глаза, доброта, которая как бы струилась из уголков глаз».

Г. С. Титов, космонавт № 2, Герой Советского Союза:

— Я обратил внимание на одну из самых, пожалуй, характерных черт Гагарина — на его постоянную готовность к самым трудным испытаниям. Касалось ли это упражнений в условиях невесомости, тренировок на центрифуге, длительного пребывания в сурдокамере или парашютных прыжков — всегда он предлагал: «Можно сначала я?»

Незадолго до старта среди космонавтов распространили анкету, разработанную Центром подготовки. Среди вопросов был и такой: кто, по вашему мнению, должен лететь первым? Большинство космонавтов назвали Юрия Гагарина. Сам он в анкете написал: «Первый полет — это прежде всего высокое доверие, и на первый план при равенстве других качеств должны выйти моральные качества человека. Вероятно, уже сейчас нужно посмотреть, каким будет человек, первым полетевший в космос. На него будет смотреть вся планета…» Юрий Алексеевич первым назвал Павла Беляева.

Из воспоминаний Евгения Карпова

Говоря о Гагарине, я все-таки хочу больше сконцентрировать внимание на том, что за этой внешностью, очень приятной, обаятельной улыбкой, легкостью, с которой Юра везде все делал, стоял большой труженик, очень честно работавший. И то, что сделал Гагарин во время тренировки, прежде всего стало причиной того, что его выделили из шестерки и предложили для первого полета. И другие обладали хорошими качествами: могли летать, были аттестованы на полет. Но так много человеческого тепла и хороших качеств в одном человеке, как у Гагарина, пожалуй, больше ни у кого и не было.

Спрашивают, мог ли кто другой полететь, а не Гагарин? Конечно, мог.

Мы всегда ждали какую-нибудь неприятность, которая приходит неожиданно, и поэтому страховали себя, где только могли. И летели на космодром даже двумя самолетами: в одном дублер, в другом командир — на всякий случай. И все время на космодроме ходил за своим командиром дублер, Титов, и был готов, если понадобится, вступить в дело. Даже была такая любопытная ситуация: когда пришли последние технические характеристики по взвешиванию, оказалось, что «перетяжелили» испытаниями корабль и ученые вместе с М. В. Келдышем, который защищал программу испытаний, да и Королев сам «насовал» самописцев, потому что полет был не так уж хорошо технически рекомендован раньше статистикой.