Юрий Гагарин. Первый полёт в документах и воспоминаниях

Был в учебе у Гагарина и не совсем приятный эпизод. Он случился в 1957 году, перед началом полетов на реактивных самолетах после окончания теоретического курса. Порядок в училище таков, что к полетам допускаются лишь те курсанты, которые сдали основные предметы с оценкой не ниже, чем «хорошо». Порядок правильный. И вот случилось так, что я выставил по реактивным двигателям Гагарину и еще нескольким курсантам оценку «три».

Хотя он в основном знал предмет и знал довольно основательно, но последний раздел как следует не проработал, будучи уже полностью поглощенным мыслями о предстоящих полетах. Разумеется, тройка — вещь не такая уж страшная. С каждым, как говорится, может случиться. Тем более что эта тройка была у него первой за все время учебы. Но в данном случае дело принимало очень неприятный оборот — классное отделение собиралось начинать полеты на реактивных МиГах, а он к полетам не был допущен.

Другого такой удар мог бы повергнуть в панику, лишить уверенности. Но Гагарин в этот критический момент полностью показал свой характер. Он не стал суетиться, не стал уговаривать преподавателя спросить его еще раз, как это делали некоторые другие… Ход его мыслей в тот день теперь вполне ясен. Описывая этот эпизод через четыре года в своей книге «Дорога в космос», он написал: «Я действительно кое-чего недопонимал». И поскольку он увидел свою вину, то сделал единственно правильный вывод — бесполезно растравлять себя мыслями о том, что товарищи уже на аэродроме. Нужно решительно взяться за ликвидацию возникшего препятствия. Пять дней с мрачным видом, ни на что не отвлекаясь, просидел он в классе, обложившись учебниками и наглядными пособиями, а на шестой день пришел ко мне для пересдачи. Наверно, я не открою секрета, сказав, что среди преподавателей есть такое неписаное правило: при повторной сдаче учащегося спрашивают «с пристрастием». И пересдать тройку можно, в основном, только на четверку. Однако Гагарин сумел пересдать ее на оценку «пять», что удалось в тот раз только ему. Мне кажется, что в рассказанном эпизоде проявились некоторые черты того Гагарина, которого весь мир узнал через несколько лет — честность перед самим собой, трудолюбие, настойчивость в преодолении трудностей.

Из книги воспоминаний Юрия Гагарина«Дорога в космос»

Наконец наступил долгожданный день первых полетов на «мигах». Как красиво выглядели они с поблескивающими на солнце, круто отброшенными к хвосту стреловидными крыльями! Гармонии гордых и смелых линий этих самолетов могли бы позавидовать архитекторы, работающие над проектами новых домов.

Вслед за Колосовым сажусь в кабину.

— Есть пламя! — лихо докладывает техник.

И вот уже чуть подрагивающая от нетерпения машина разбегается по взлетной полосе. Не успел я, что называется, и глазом моргнуть, как высотомер показал пять тысяч метров. Это тебе не Як-18. Как же летать на такой стремительной машине с большим радиусом действия, головокружительной высотой, увеличенной скоростью и огневой мощью? А Колосов, словно не ощущая возникшей перегрузки, уверенно, рукой мастера повел самолет в зону и виртуозно проделал несколько пилотажных фигур.

— Возьмите управление, — неожиданно приказал он. Тон у него всегда был повелительный, не допускающий возражений.

Взялся за ручку — сразу чувствую, не тот самолет, к которому привык, надо упорно работать, чтобы управлять им так же легко, как винтомоторным. За провозными полетами пошли вывозные, потом контрольные, а когда летчик-инструктор окончательно уверился в моих знаниях и способностях — первый самостоятельный на «миге». Он проходил так же, как и первый полет на Як-18. Все с тем же душевным трепетом оторвался я от земли, выписал широкий круг в безоблачном небе и, счастливый, вернулся на аэродром, сделав для себя вывод, что с увеличением скорости полета летная работа становится все более трудной.

Все как прежде, и все не так. Красивый, удобный, реактивный самолет полюбился сразу. Он был легким в управлении, быстро набирал высоту. Я ощутил, как выросли и окрепли мои крылья. Впервые я почувствовал себя настоящим пилотом, приобщившимся к современной технике.

Из воспоминаний Александра Колосова

После окончания училища меня оставили работать в Оренбурге инструктором в числе определенного количества выпускаемых курсантов.