Юрий Хой и группа «Сектор Газа»

В основу Non-Alcohol Gorbachev Mix на «Самогонщиков» положен знаменитый монолог Аркадия Райкина о пагубности самогоноварения. Концептуальность этой работы делает ее шире утилитарного применения в танцевальной культуре и ставит трек в один ряд с произведениями любимой Юрием Хоем группы «ДК» и проекта Егора Летова «Коммунизм». В качестве бонусов в издание еще включены ремиксы на «Русский мат» и «Песенку», но в плане изобретательности они заметно уступают собратьям. Поэтому, вероятно, и стоят особняком.

Продолжения альбома «Extasy» Юрий Хой совершенно точно не планировал. Вероятно, ему было достаточно того, что выпускающая компания включила два ремикса из «секторовской» «коллекции» бонусом в этот сборник. Собственно, для Клинских это был даже не альбом, а «легкий отход от темы», позволивший, однако, купить ему машину на гонорар от продажи записи выпускающей компании. «Это просто прикол, мне предложил диджей один, говорит, давай сделаем, в кислоте, все делают, – говорил он. – Я говорю, мол, ну давай попробуем, кому хочется потанцевать там под “Сектор”, пусть потанцуют. Это вообще не считаю за альбом, это просто легкий отход от темы». А для Gala Records «Extasy» был хорошим способом продолжать выпуск альбомов «Сектора Газа» в условиях настигшего Юрия Хоя в конце 90-х творческого ступора.

Однако вскоре все же последовало вынужденное продолжение «кислотной» темы в виде диска «Extasy 2». Дело в том, что недремлющие пираты соорудили на скорую руку бутлег «Стеб-хаус Remix 99» из вошедших в черно-серебристую антологию «Сектора Газа» электронных бонусов. И Gala Records была вынуждена отвечать симметрично, узаконив примерно тот же материал в релизе «Extasy 2».

Поскольку альбом состоял исключительно из бонусов, которые априори не должны быть ярче, чем остальной материал дисков, он получился посдержаннее своего предшественника. Это уже заметно по тому, что ремиксам уже не придумывались потешные характеристики. В то же время нельзя сравнивать «Extasy 2» c типовыми сборниками ремиксов, задача которых – свести переосмысленный материал к некоему общему знаменателю и отупляюще воздействовать на слушателей. Музыка неимоверно бодрит.

Первая же песня «Плуги-вуги» начинается броско, с позывных, так похожих на начало песни «Смысловых Галлюцинаций» «Розовые очки». Практически везде нашлось место юмору. В «Плуги-вуги» остроумно обыграно упоминание о Михаиле Горбачеве, которого характеризуют как «Дадуду». В электронную культуру первого и последнего президента СССР внедрил затейник Игорь Кезля, используя утрированные пародии на него в легкомысленных рейвах, спелых от лица Господина Дадуды. Диджей Крот тоже пошел по проторенному пути карикатуризации.

Поздний Хой свел до минимума употребление в своих текстах обсценной лексики. Та же тенденция наблюдается и в сборнике ремиксов. Так, в «Русском мате» на заднем плане тоталитарный командирский голос не дает певцу как следует скаламбурить. А в «Песенке», напротив, ощущение пьяного разгула усилено донельзя путем нанизывания алкогольных мытарств двух неутомимых искателей приключений.

В некоторых ремиксах из «Extasy 2» первоначальная идея вывернута наизнанку. Если в оригинале «Голубя» обгаженный птицей герой точит на нее зуб, то в ремиксе царит искрометное диско с характерными для этого стиля симуляциями забористых скрипичных партий. Диссонанс усиливается (а отчасти и объясняется) врезанным в песню концертным конферансом Юрия Хоя, который напоминает, что голубь служит символом мира, но это не отменяет его способности портить людям жизнь в самый неподходящий момент. Ремарка Клинских с одного из выступлений задействована и в «Видаке». Певец убежденно советует поклонникам оторваться с ним на концерте как следует, и сразу становится ясно, что такое времяпрепровождение предпочтительнее, чем отупляющее сидение дома перед видеомагнитофоном под сладострастные ахи-вздохи с экрана и гнусавый голос переводчика. Все это тоже можно услышать в ремиксе на «Видак».

Скупыми электронными мазками снабжены «кислотные» версии «Тещи» и «Вдовы». При всей разнице эмоционального фона этих песен диджей Крот свел их к единому знаменателю. В «Теще» голос Юрия Хоя будто заедает, поэтому становится ясно, что пресловутая «вторая мать» стала для рассказчика камнем преткновения. А во «Вдове» аналогичным образом певца заклинивает на слоге «до». Благодаря этому нехитрому приему становится окончательно понятно, что похотливая вдовушка обихаживает разомлевшего соседа исключительно до того, как получает от него искомое наслаждение.

Настоящим пиршеством всевозможных стилей и звуков выглядит «Чунга-чанга». От детской песенки в ремиксе и подавно не остается следа, потому что африканские реалии переданы здесь через этнический джангл, а уют проверенного кабачка подчеркивают эйсид-джазовые партии саксофона. Известно, что джаз Хой недолюбливал, но в данном случае все скроено крайне убедительно.

Глава XXXV

«Пора домой» на Красной площади