Юрий Михайлович Сушко Я убил Степана Бандеру

По окончании судебного заседания осуждённых под усиленным конвоем отправили в камеры смертников. Впрочем, не камеры — каменные мешки с оглушительной акустикой. Степана выводили на непродолжительные прогулки во внутренний дворик, прозванный Триумфальной площадью смертников, кроме него и конвоиров в те минуты там, как правило, больше никого не было.

Официальная Варшава ясно представляла себе реакцию западных политических кругов на приговор украинским националистам. Лишний раз провоцировать усиление интереса к «полонизации» было бы недальновидно. Уже в январе сейм под благовидным предлогом — «в связи со смертью маршала Юзефа Пилсудского» — принял решение об «амнистии» виновных оуновцев, заменив смертную казнь пожизненным заключением. Собственно говоря, это тоже было казнью, только отсроченной, мучительно медленной. Остальным осуждённым сроки заключения тоже сократили — кому наполовину, кому на треть. Только оставались вопросы: как можно, к примеру, на треть сократить пожизненное заключение?..

Львов. 25 мая — 26 июня 1936

Неожиданное смягчение приговора позволило судебным инстанциям через полгода организовать новый процесс над Бандерой и другими его соратниками, обвинёнными в совершении терактов против директора академической гимназии Ивана Бабия и студента Якова Бачинского. На сей раз местом суда стал Львов.

В своём обвинении прокурор особо упирал на то, что террористические акты сами по себе противоречат нормам христианской морали. На что главный подсудимый, который уже не скрывал своих должностей и званий — Краевой проводник ОУН на западных украинских землях, член Украинской военной организации (УВО), Степан Бандера заявил, что вину за убийства он возлагает на польское правительство и польский народ, которые, растоптав Божьи и человеческие законы, поработили украинцев и создали ситуацию, в которой украинский народ в целях собственной защиты вынужден казнить палачей и предателей…

За ходом судебного разбирательства внимательно следил московский дипломат Светняла. Он прилежно фиксировал показания Бандеры, который, пользуясь широкой аудиторией, охотно распространялся о целях и методах борьбы оуновцев теперь уже против советских поработителей: «ОУН выступает против большевизма потому, что большевизм — это система, с помощью которой Москва поработила украинскую нацию, уничтожив украинскую государственность. Большевизм методами физического воздействия борется на восточноукраинских землях с украинским народом, а именно — массовыми расстрелами в подземельях ГПУ, уничтожением голодом миллионов людей и бесконечными ссылками в Сибирь, на Соловки… Большевики применяют физические методы, поэтому и мы используем силу в борьбе с ними…»

На корреспондента польской «Отчизны» Бандера как «главный украинский террорист» произвёл большое впечатление: «Ведёт себя свободно и даёт показания спокойным, уравновешенным голосом. Мысли излагает ясно, видно, что это интеллигентный человек… Весь зал с интересом следит за ним. Этот человек совершенно не похож на остальных подсудимых…»

Заключительное слово Степана репортёр практически стенографирует:

«Прокурор сказал, что на скамье подсудимых сидит группа террористов и их штаб. Хочу сказать, что мы, члены ОУН, не террористы. Деятельность ОУН охватывает все стороны национальной жизни. Об этом мне не дают возможности говорить… Заявляю, что боевая акция — не единственная и главная, но равнозначная с другими видами нашей деятельности… В этом зале при рассмотрении атентатов (покушений), которые совершала Организация, кое-кто мог подумать, что Организация ни во что не ставит человеческую жизнь, даже жизнь своих членов…

Коротко скажу: люди, которые постоянно осознают, что в любое мгновение сами могут погибнуть, больше, чем кто-либо другой, умеют ценить жизнь… ОУН бережно относится к своим членам, но наша идея столь величественна, что когда речь идёт о её воплощении, то не единицы, не сотни, а тысячи жертв необходимы для неё!.. Я прожил почти год под угрозой смертного приговора, и мне хорошо известно, что переживает человек, которому очень скоро предстоит лишиться жизни. Но я ни с чем не могу сравнить те чувства, которые испытывал тогда, когда посылал двух человек на верную гибель — Лемыка и того, кто убил Перацкого…»[9]

Суммарно судьи во Львове и Варшаве приговорили Степана Бандеру к 700 годам заключения, или, иными словами, к десяти пожизненным срокам.

Его тюремные маршруты пролегали от Свенты Кшыж (Святого Креста) под Кельце до Вронок у Познани, пока не завершились в казематах в Бересте, поблизости польско-немецкой границы. Бандера гордился своим геройским поведением за решёткой: «Я провёл 3 голодовки по 9, 13 и 16 дней, одну из них вместе с другими украинскими политическими узниками, а две — индивидуально…»

Тюремное начальство, обеспокоенное поведением своенравного узника, информировало высшие инстанции: «С. Бандера и в тюрьме интересуется деятельностью Организации Украинских Националистов, издаёт организационные директивы… По полученным данным, готовится побег С. Бандеры…»