Юрий Сёмин. Народный тренер России

Президент президентом, но для всех вокруг давно стало привычкой на протяжении сезона видеть Сёмина минимум раз в неделю, а то и чаще у тренерской скамейки, ощущать через него нерв игры, вместе с ним переживать острую ситуацию на поле, заражаться его темпераментом, а потом выслушивать его четкий, правдивый, остроумный комментарий к матчу. Строгий ежедневный костюм и модный галстук Сёмину к лицу, но в представлении давно знающих его людей плохо вяжутся с образом, созданным самим тренером за прошедшие десятилетия. Ну, кто еще, кроме него, мог подойти после матча к форварду соперников Александру Кержакову и поздравить его с голом в ворота... своей команды.

«Просто не понимаю, как ты забиваешь такие голы, — не мог скрыть восхищения Сёмин, при своем возрасте и опыте не перестающий искренне удивляться всему необычному в футболе. — Я до конца так и не разобрался, как мяч оказался в воротах. Приеду домой, обязательно посмотрю на видео», — добавил он и крепко пожал руку зенитовцу.

Можно себе представить, сколько моральных сил потребовало у Сёмина расставание с тренерской практикой. Общение с игроками в рабочей обстановке было для него чем-то вроде терапии для снятия стрессов.

«В тренерской работе много невидимых глазу подводных камней, — рассуждал он. — Отношения с руководством клуба, с агентами. Иной раз и отдыхал-то только на футбольном поле, занимаясь с командой».

Уж от него-то никто и никогда не слышал, что в «Локомотиве» «нет игроков» — всегда были и есть и притом самые лучшие. Когда его спрашивали о персоналиях, он находил в каждом из своих подопечных любые мыслимые и немыслимые достоинства:

«Лоськов — хладнокровный завершитель атак, но он пашет на партнеров, командный игрок. Это его лучшее качество. Лоськов — это ум, способность прогрессировать и коллективизм».

«Лима — железный бразилец, таких бы побольше».

«Наш Марат (Измайлов. — Прим. автора) — тот же бриллиант, но теперь еще и командный игрок».

«Вспомните, в скольких матчах Обиора сделал нам результат!»

«Игнашевич — талант, один из наших ключевых игроков».

«Овчинников в очередной раз подтвердил свой высокий класс. Он является сильнейшим игроком чемпионата страны. Все, что выиграл "Локомотив", он выиграл с Овчинниковым».

«Нам бы найти еще одного такого форварда, как Пименов».

«Евсеева люблю за редкие волевые качества. Мне он очень нравится. Он самый полезный игрок».

«Билялетдинов — открытие сезона. Отдельные матчи — со "Спартаком", "Торпедо" — выиграл он».

«Мы приобрели большого игрока, который полностью подошел под нашу игру» (о Сычеве. — Прим. автора).

«Колодин (уже в "Динамо") — самобытный футболист уровня национальной сборной».

А сколько футбольных звезд он открыл или реанимировал для большого футбола? Кто до Сёмина знал Овчинникова, Косолапова, Дроздова, Сенникова? А он разглядел в них искру божью, разбудил дремавшие в них таланты, и эти фамилии украсили список национальной сборной России. Всегда и всем зодчий «Локо» давал понять, что у него самые сильные игроки, а им самим внушал, что по своим способностям они не хуже, а даже лучше спартаковских или армейских коллег. И многие при столь горячей тренерской вере и поддержке прыгали в своем уровне выше головы.

— Самый приятный момент в тренерской карьере — работа со всеми поколениями футболистов «Локомотива», — признавался Сёмин. — Они всегда меня понимали, а я — их. Со всеми у меня сохранились дружеские отношения. И это — главная оценка моей тренерской деятельности, гораздо более важная, чем оценка руководства или кого-то еще.

На вопрос, почему в «Локомотиве» всегда столь теплая, непринужденная атмосфера, отвечал незамысловато:

«У нас все просто. В жизни я друг игроков, на тренировке или в игре — их тренер, который должен требовать результат. Самым важным для меня всегда было ощущение, что я понимаю молодых ребят, их проблемы. Что я — с ними. От этого сам чувствую себя молодым, и они разговаривают со мной на одном языке. Думаю, что это самое сильное мое завоевание. Общаясь с самыми разными людьми — с Лимой, с Билялетдиновым, я живу их жизнью и интересами. Полагаю, что успех моей тренерской деятельности как раз и будет зависеть от того, сколько времени удастся быть с молодыми в одной лодке, чувствовать их. А как перестану понимать молодых игроков, значит, пора на пенсию».

При этом о требовательности Сёмина в работе, в игре до сих пор ходят легенды. И ему самому порой становилось неудобно за излишнюю придирчивость по отношению к кому-то из игроков.

«Когда требуешь больше, чем человек может, это лучше, чем требовать меньше. Но у меня в требованиях действительно перехлест приличный, — сознавался он. — Сержусь, а потом думаю — зачем? Он же не в состоянии. И понимаю, что не прав, наверное, все-таки я...»