Юрист отверженных

– Так вот, Мишель, ты просто фантастично провёл реформу, и от лица всех отверженных планеты я хочу принести тебе благодарность за то, что ты сделал.

«От лица всех отверженных».

Скромно, однако. Я кашлянул:

– Спасибо. Но, уверяю, для выражения благодарности заложники не нужны.

– Заложники? – Кекс так удивился, словно позабыл, что на нас смотрит минимум три десятка пар глаз. У нескольких мужчин потекли тонкие струйки крови. Швархи меня задери, как же они их удерживают?! И что с ними будет через пару часов? – Ах, это… Ну тут да, чтобы нас приняли серьёзно, без них, к сожалению, не обойтись.

– То есть все эти граждане здесь для того, чтобы я согласился на ваше предложение?

По тому, как заулыбались Лис и Крот, я понял, что на этот раз попал впросак. Впрочем, мне было всё равно. Одна часть сознания пыталась затянуть переговоры настолько, настолько это вообще возможно, а вторая отчаянно размышляла над тем, как помочь большинству гостей. Цваргини, хотя и выглядели испуганными, по крайней мере шевелись, а вот у их спутников уже почти у всех без исключения пошла кровь носом. То же случилось с хостес и одним из официантов, третий же, испепеляя яростным взглядом пятёрку и меня за компанию, активно пытался вытянуть запястья из связывающих пут.

«Это точно не газ, это что-то другое. Думай, Мишель, думай! – мысленно пнул сам себя. – Надо понять, как они контролируют большинство посетителей ресторана».

Голова раскалывалась. Пульс в висках стал звучать чаще.

– Разумеется, нет. – Кекс даже фыркнул. – Заложники нужны, чтобы правительство Цварга внимательно выслушало и приняло в кратчайшие сроки твоё предложение, Мишель.

– Что? – Я с усилием заставил себя вырваться из вязкого тумана мыслей и накатившей пульсирующей боли.

– Твоё предложение. АУЦ наконец-то принял закон об уравнивании в правах цваргов и полуцваргов перед лицом Планетарной Лаборатории. Но этого же мало! Мы столько сотен лет страдали от этих унизительных тестов, по которым нас отбраковывало государство и говорило, что мы не должны размножаться! Мы терпели эти оскорбления, позорные штампы «отказник» на документах! А ведь не все из нас даже смески, некоторые не подошли Планетарной Лаборатории потому, что формой резонаторов не вышли! Мурена, подойди сюда.

Мужчина приблизился, и только сейчас я осознал, что машинально называл его полуцваргом, смотря на всю пятёрку. Именно Мурена, судя по внешности, являлся чистокровным, но если левый резонатор цварга был нормальным, то правый ближе к середине изгибался почти под прямым углом. Вселенная, если это результат несчастного случая, то удивительно, как он вообще не умер от болевого шока, когда кто-то или что-то дало ему по рогам.

– Они сказали, что это генетическая аномалия, и выбраковали меня из списков, – обиженно прогундосил Мурена.

– Вот! – Кекс ткнул пальцем в подчинённого. – Это ущемление наших исконных прав, которые должны иметь все граждане от рождения! Они запрещали нам иметь потомков!

– А кто вам мешал вылететь за орбиту Цварга и поискать женщин на других планетах?

Слова были произнесены раньше, чем я осознал, кому и что сказал. Швархова проматерь… Указывать психически нездоровым личностям на то, что в их логике есть пробелы, – это очень плохая затея. К счастью, Кекс принял вопрос за шутку.

– Разумеется, большинство отверженных так и делало, но мы же сейчас говорим о женщинах первого сорта.

– То есть вы оскорблены тем, что ваши гены Планетарная Лаборатория считала бракованными, но в то же время вы сортируете женщин на цваргинь и не-цваргинь?

«Мишель, твой труп делу не поможет», – шепнул внутренний адвокат, и мне пришлось с ним согласиться. Уголовный кодекс – это вообще не моя сфера.

– Так, я что-то не понял. – Крот задумчиво почесал затылок. – Юрист с нами или против нас?

– Господа-господа. – Я поднял руки, стараясь снизить градус напряжения в воздухе. – Я понял ваши обиды и претензии к АУЦ. Но теперь-то все отверженные могут претендовать на руку и сердце чистокровных цваргинь. Чем я могу вам помочь?

– Установить настоящую справедливость! – тут же сориентировался и выкрикнул Мурена.

«Нестабильная сингулярность, хоть бы Фабрис был уже в пути…»

– В юриспруденции нет термина «настоящая справедливость». Поясните, пожалуйста, чего вы хотите.

– Неужели не очевидно?! – буквально взвыл Мурена, но Кекс остановил его стенания одним взмахом руки.

– Наш друг Мишель, очевидно, уже получил «да» от своей женщины. – Главарь вдруг соизволил обратить внимание на два прибора на столе, за которым сидели мы с Ульяной. – Мы тоже хотим детей от чистокровных цваргинь, но, к сожалению, по тем или иным причинам даже после новой реформы цваргини нам отказывают. Мы посовещались и пришли к выводу, что было бы честно, если бы на ближайшие пятьсот лет ввели правило, что женщины нашей расы могут выходить замуж исключительно за тех, кого принято называть отказниками – таких, как мы.