Юровские тетради

«Все в час моего приезда еще были заняты на работе. Седобородый Нефедыч хлопотал на мельнице, плотник Громов сооружал крышу над подвалом, Иван Бобылев, бывший батрак, замешкался на картофелетерочном заводе, сам председатель коммуны Степан Михеев на тракторе работал в поле…»

— Выходит, у них и трактор есть? — приподнялся кузнец.

— Как видишь, — ответил Горшков, не отрываясь от газеты.

«Женщины, — продолжал он читать, — освободились раньше. У них был банный день. После жаркой баньки одна за другой приходили в столовую коммуны, сильно разрумяненные. Садились за стол, ужинали, пили чай. Потом пришли мужчины. Посадили, — пооткровенничал корреспондент, — и меня за стол, принесли полную тарелку борща. За едой и начался наш разговор».

— Ну-ка, ну, о чем?

«Сначала, — читал Фрол, — говорили о видах на урожай озимой пшеницы, впервые здесь посеянной. По словам старого полевода Африкана Кузьмича, пшеничка должна удаться: не успел сойти с полей снег, как она зазеленела. Скотники и доярки толковали о своих заботах. Поголовье коров увеличилось вдвое, а сильных кормов маловато. Придется побольше посадить корнеплодов.

А у молодежи речь шла о новом спектакле в клубе, о свадьбах. Да, и о свадьбах. Одну недавно уже сыграли, по-новому, без попа. Председатель коммуны Михеев, бывший буденновский кавалерист, указал на рыженькую румяную толстушку и кучерявого парня, сидевших рядом: вот они, первые молодожены этого года».

Рыженькая? Я вспомнил: ну конечно же это та, что подшучивала над Ионой и заставляла свою подружку Лиду потанцевать со мной. Что ж, большого тебе счастья!

«…После ужина все прошли на второй этаж, в зрительный зал, и, пока драмкружковцы готовились к началу спектакля, вновь разгорелся разговор. Председатель говорил, что в соседних деревнях сорганизовались колхозы, поля которых рядом с коммунарскими. Опыта у колхозников, вчерашних единоличников, еще нет, поэтому они просят коммуну слиться с ними. Старик Никита возразил было, к своему-де обществу привыкли, но Михеев ответил, что ничего, привыкнем и к большому обществу, чем больше нас будет, тем сильнее станем».

Никита? Вспомнил я и его. Как же, конюх, который первое время наособицу кормил свою лошадь и долго не находил себе места после того, как чужак Семка загубил ее. Уж если и это не разлучило дядьку с коммуной, то можно понять, как прикипел к ней.