Юровские тетради

— Несчастливый твой дом, батя. Не зря, видно, мне и приходится мотаться по чужой стороне…

На другой вечер собрались у тетки Палаши, пообещав ей дать с выигрыша за «местовое».

Тесновата избенка Палаши, а вместила порядочно. Кроме вчерашних игроков, пришло несколько новичков. Зашли и те, кто просто хотел посмотреть, как «облапошивают» денежного землячка. Осип действительно проигрывал и на сей раз.

— Не идет карта! — сердился он. — Так вы с меня и ажуру спустите. Нет, завтра не приду. Хватит!

— Карта не кобыла, к утру повезет. Не сдавайся раньше времени, — отвечали счастливчики.

Ну, раз просят, — он, Осип, так и быть, придет и завтра. И пришел. Пришел и выиграл. А с выигрыша послал и за самогонкой. Сказано же: он не для кармана тут сидит, а для развлечения! Подвыпившие мужики хвалили Осипа:

— Широкая у тебя, паря, душа.

— Для землячков чего не жаль, — отвечал он, польщенный похвалой.

— Слушь, а где ты большие деньги заколачиваешь?

Осип зажал в здоровенных кулаках стакан, наполненный самогоном, и с подчеркнутой боязнью проговорил:

— Скажи вам — соблазну будет…

— А что тебе?

— Да мне — ничего. Я вольный человек, к общей полосе не привязан. Мне не влетит, а каково будет вам… — Осип щурил маленькие глазки.

— Что нам? — заегозился Копенкин. — Мы тоже слободные. Куда захотим, туда и потопаем.

— Не потопаешь! У тебя есть начальник товарищ Яковлев. Приказано тебе пасти коров — и паси. И нечего пытать меня, где я промышляю. Вятские леса большие, на всех хватит. Тьфу, не хотел сказывать, а сорвалось с языка. Ну вас к богу, допивайте да по домам, скоро забренчат — вам на работу.

— Работа не волк, в лес не убежит, — хорохорился Копенкин.

— Развинтились, как посмотрю, вы тут, никакой дисциплинки. Чего на вас товарищ Яковлев смотрит?

— А ты не больно тыкай нас Яковлевым. Не твой он товарищ!

Осип, поджав мясистые губы, оглянулся на тех, кто пришел «просто посмотреть», и встретился с жестким взглядом Василия перцовского. Стоял тот у двери, болезненно-худой, с провалившимися темными щеками, скрюченный. После побоев он долго лечился, но так и остался инвалидом. Работал он на конюшне, а в свободное время, по старой памяти, печничал.

— Не товарищ, говоришь? — Осип встал. — Кто же у него товарищи? Не ты ли? Неужто он воров привечает?

В избе поднялся шум. Одни зашикали на Василия, другие на Осипа, а иные просто осуждающе смотрели на зарапортовавшегося гостенька. Почувствовав, что перехватил, Осип принялся успокаивать мужиков:

— Стоп, земляки! Потолковали — и шабаш. Замнем для ясности. — Но тут же встал в позу обиженного — Завтра не ждите меня. Просите не просите — не приду, А то еще вправду завините меня перед уважаемым товарищем Яковлевым.

— Никто не завинит. Что ты, Осип Лукич. Не сумлевайся, — начали упрашивать мужики.

— А ты, Василий, и впрямь не мешай.

— Тетка Палаша, мы тебе не надоели? — обратился Осип к хозяйке избы. — Нет? Тогда подумаю.

— А можо, хватит? — подал кто-то голос.

— Время, конешно, полевое, дела, — вторил ему Другой.

Но азарт есть азарт! Картежные игры продолжались, нередко до утра, чаще и чаще заканчиваясь выпивками. Как всегда, покупал самогон все он же, Осип. Подвыпившие мужики и звали его не иначе, как рубаха-парень. А «рубахе» что было не шиковать, коль весь выигрыш шел в его карман.

Как-то заманили туда отца, он и рассказал мне обо всем.

— Приструнили бы его, всех, дьявол, смутил.

Вечером же мы с Николой заявились к тетке Палаше в разгар картежных страстей. Потребовали кончить игру. Где там, никого не удалось вытащить из-за стола. Ушли не солоно хлебавши. Никола плевался.

— Вот, черт! Крутит мужиками, а мы и поделать ничего не можем. А если на хитрость?

— На какую?

— Постой тут в сторонке, я счас… — Не договорив, Никола бросился к Палашиной избе и закричал в окно: — Пожар, пожар!..

Все повыскакивали из избы.

— Кто кричал?

— Где пожар?

Но Никола не откликнулся. Подбежав ко мне, он схватил меня за руку и потащил в овраг. Там мы переждали суматоху. Не зная, где пожар, мужики, погалдев, разбежались по своим домам. Картежная игра была сорвана. Но на следующий вечер Палашина изба опять была людна. А уж утром непроспавшимся людям было не до работы.

Старик Птахин с ухмылкой похаживал по деревне. Доволен был сынком: ловко обкручивает однодеревенцев. Никола тер подбородок — придумывал, чем еще можно спугнуть картежников.

— Выход один — запретить тетке Палаше пускать мужиков, — наконец предложил он. — А не согласится — самим запереть ее двери.

— Будто других изб не найдут.

— Что тогда делать?

— Хорошо бы спектакль поставить. Спектакль на карты не сменяют.

— Ха, так скоро его и подготовишь.

— А кино? — сказал Мишка Кульков. — Этих бы, «Красных дьяволят»? Я смотрел там, на лесных заготовках, чудо, умрешь!

Редко, раза два в год, заглядывала к нам, в лесной угол, кинопередвижка — киношники ссылались на бездорожье. Но сейчас был особый случай, и мы поддержали Мишкино предложение, его и послали на базу с постановлением ячейки.