Южный Крест

Коцебу медленно отошел ст окна и сел в кресло. Он глядел, как муравьевские пальцы с коротко обрезанными ногтями отыскали пакет Румянцева, переломили печать, достали исписанные листы.

Муравьев опять начал читать вслух. Коцебу не шевелился.

«Милостивый государь мой Матвей Иванович», — читал Муравьев.

Вам, конечно, известно, что при отправлении «Рюрика» в 1815 году для отыскания Северо-Западного прохода, командиру оного лейтенанту Коцебу предписано было отправиться сухим путем из Берингова пролива к Ледяному мысу, а оттуда вдоль берега к Востоку, дабы узнать физическое свойство и направление берега, которое начиная от Ледяного мыса нам совершенно неизвестно, также направление и силу течений, одним словом, предварительно удостовериться в возможности или невозможности предпринять отыскание сообщения обеих Океанов и морей.

Лейтенант Коцебу по встретившемуся с ним несчастному случаю не мог исполнить сего предприятия. Предприятие капитана Васильева также осталось неудачным, а потому Географические наши сведения, касательно Северных стран, лежащих на Восток от Берингова пролива, нисколько не увеличились.

Не видя теперь никаких новых распоряжений со стороны Правительства в разрешении сей любопытной проблемы, желаю я возобновить покушения, начатые на «Рюрике». Хотя по донесениям капитана Васильева известно, что обход Ледяного мыса весьма возможен, но так как сие потребует судно крепкого построения и изобильно снабженное, дабы оно было в состоянии провести две или три зимы на пути, а снаряжение такого рода почти невозможно в селении Американской Компании, то я предпочитаю отправление Експедиции сухим путем, подобно той, которую я предписал лейтенанту Коцебу в 1815 году, то есть направиться наперед к Ледяному мысу, а оттуда вдоль берега к Востоку.

Я считаю лишним продолжать сие исследование дальше устья реки Макензи, потому болие, что известный капитан Франклин отправляется в подобную Експедицию, но в противную сторону, а именно ему предписано спуститься по реке Медной, а оттуда он будет следовать на Запад к Берингову проливу. Капитан Франклин не может прибыть к устью реки Макензи прежде 1826 или 1827 года, и потому желательно, чтобы и наша Експедиция начала свой путь к тому же времени.

Если бы случилось обоим Експедициям встретиться, то слава успешного предприятия будет принадлежать России, равно как и Англии.

В противном случае, когда со стороны России ничего предпринято не будет, а англичанам между тем удастся прибыть в Берингов пролив, то, по близости сих стран от наших азиатских и американских владений, Европа вправе сделать нам упрек, что подобные поиски, так сказать, в наших морях или около наших берегов предоставляем мы другим народам.

Мне известно, милостивый государь мой, сколько Вы любите славу и пользу отечества Вашего и неоднократно уже испытать каким меня отменным благорасположением всегда одолжать готовы, я с полной доверенностью обращаюсь к вам, милостивый государь мой, и прошу Вас принять на себя исполнение сего предмета, и по соображению всех относящихся к тому обстоятельств начертать инструкцию Командиру Експедиции.

Желательно мне поручить оную г. Хромченку с тем, чтобы г. Етолин был у него помощником, и даже, есть ли польза службы Американской Компании воспрепятствует г. Хромченку принять начальство над предпринимаемой Експедицией, то поручить оную г. Етолину. Он, мне кажется, все в себе заключает, что может успех сей Експедиции довершить.

В возможности подобной береговой Експедиции удостоверяет нас продолжительные поиски барона Врангеля по льду, в последнем году он перешел около 2000 верст и употребил на сие только 70 дней.

Кажется, собак можно достать в самом Беринговом проливе не только на Азиатском берегу, но и на Американском. На сей конец приказать отправить на компанейском судне «Елене» под командою лейтенанта Чистякова 100 пудов табаку и 100 пудов мелких вещей, на которые, как известно, жители тех стран охотно променивают свои излишества.

А дабы запастись кормом для собак, а равно и для заготовления рыбы и прочих съестных припасов для екипажа судна и для людей, назначенных в сию береговую Експедицию, требуется, чтобы судно, которое Вы для сего предмета купите или на фрахт возьмете, пришло как можно скорее в Зунд Коцебу…»

Тут Матвей Иванович, лицо которого давно светилось удовольствием и восхищением, не выдержал и всплеснул руками:

— Каков старик! Каков старик, братцы!

И заходил по кабинету, размахивая письмом, ероша волосы, бормоча: «Подумайте только: ему же восьмой десяток. Что за светлая голова!»

Коцебу молчал. Он всей душой разделял восхищение Муравьева Румянцевым. Ему ли, Отто Коцебу, не ценить Николая Петровича! Но Коцебу знал и другое: многое в румянцевских планах подсказано Крузенштерном. Впрочем, не это занимало капитан-лейтенанта.

Слушая румянцевское послание, — он слушал с таким напряжением, что на скулах выступил пот, — Коцебу поочередно испытывал противоречивые чувства: радость, разочарование, смешанное с завистью, наконец, надежду.