Южный Крест

— Благодарю и надеюсь, что после революции я смогу так же сердечно принять вас у себя в доме, дон Мигель, — церемонно сказал Лагартиха.

— Ладно, не будем загадывать. Маду писал, что вы их проводили на «Бьянкамано»?

— Да, имел удовольствие. Он, между прочим, сказал, что вы еще продолжите сбор материалов о немецких колониях, так что мы попрощались ненадолго… Кстати! Я ведь тоже для вас кое-что узнал…

Лагартиха достал записную книжку и принялся листать, разыскивая нужную страницу.

— Понимаете, уже после их отъезда я виделся с коллегой из Чили… где же это, дьявол… и он рассказал любопытную вещь, очень любопытную… а, вот! Понимаете, в Чили уже два года немцы скупают через разных подставных лиц участки земли в провинции Линарес — вдоль нашей границы. Большие участки, прямо сотнями гектаров. За всем этим стоят два человека — Уолтер Рауф и Федерико Свемм — или Чвемм, как это произносится?

— Швемм, вероятно, — сказал Полунин, — Фридрих Швемм.

— Совершенно верно. Про Швемма мало что известно, а другой — Рауф — был… обер-стурм-фюрер, — медленно прочитал Лагартиха. — Кажется, какой-то большой чин? Так вот, они там хотят создать огромную колонию бывших нацистов, своего рода центр…

— Почему именно в Чили, а не в том же, скажем, Парагвае?

— Парагвай, что ни говори, все-таки захолустье, им хочется поближе к цивилизации. А Чили подходит как нельзя лучше хотя бы потому, что чилийское законодательство предусматривает самый короткий срок давности — всего пятнадцать лет. Понимаете? Уже в шестидесятом году любой военный преступник, проживающий в Чили, будет юридически неуязвим.

— Интересно… Где это, вы говорите?

— Как мне объяснили, в районе перевала Гуанако, на границе с южной частью провинции Мендоса. Это примерно на широте Буэнос-Айреса, — проведите отсюда прямую линию на запад, где-то там.

— Странно, что они выбрали такое место — вплотную к аргентинской границе, — задумчиво сказал Полунин.

— Да, я тоже обратил внимание. Очевидно, есть свои соображения и на это. Если будете собирать свои материалы, неплохо бы посетить те места и проверить, не скупают ли они землю и по эту сторону, у нас. Когда вы думаете возобновить работу?

— Маду собирался приехать где-то в сентябре… Проверим для начала Кордову, там много немцев.

— Кордову? — Лагартиха помолчал. — В сентябре вам лучше поработать в другом месте, дон Мигель…

Что-то в его тоне заставило Полунина насторожиться.

— В другом месте? — переспросил он, подумав. — Почему?

— Ну… как вам сказать. Кордова подвержена резким колебаниям климата… особенно весной. В сентябре там может быть довольно… жарко.

— Понятно…

Полунин налил себе остывшего кофе и выпил залпом, поморщившись от горечи.

— А синоптики ваши не ошибаются? — спросил он, закуривая.

Лагартиха улыбнулся, пожал плечами.

— Синоптики всегда могут ошибиться… такая уж у них наука. Но в данном случае прогноз скорее правдоподобен.

Полунин долго наблюдал за струйкой дыма, стекающей с уголька на конце сигареты.

— И когда же примерно можно ожидать наступления жары — в начале месяца, в конце?

— Где-нибудь в середине, я думаю…

… Вот черт, этого еще не хватало. Если они и в самом деле заварят кашу в середине сентября — времени остается совсем немного, можно и не успеть А потом будет поздно. Перон немцев терпит, а будет ли терпеть новое правительство — неизвестно. Они в таком случае просто разбегутся, как крысы, — в Парагвай, в Чили, куда угодно. И уж в этой суматохе за Дитмаром не уследишь. Тем более что Кривенко сам удерет в первую очередь и следить за «дедом» будет некому…

— Ладно, Освальдо, — Полунин посмотрел на часы, встал и вытащил из кармана связку ключей на цепочке. — Оставляю вас отдыхать, уже поздно. Вот, это от квартиры… когда будете уезжать — возьмите с собой на всякий случай, у меня есть еще один. Вдруг вам пригодится еще когда-нибудь.

— Спасибо, вы меня просто выручили, — сказал Лагартиха. — На тот же случай запишите и мой адрес — это, кстати, здесь совсем близко — авенида Президента Кинтаны…

Выйдя на улицу, Полунин заметил, что и в самом деле стало как будто теплее. Антарктический холод из Патагонии, принесенный сюда дувшим несколько дней подряд южным памперо, начал отступать под натиском теплого северного ветра, и в воздухе уже ощутительно пахло мягкой весенней сыростью. Завтра днем, вероятно, будет совсем тепло…