Южный полюс

Я поддался на уговоры, и вот нас опять окружают стога. Видно было, что Ханссен счастлив. Как раз то, что он так любит… Теперь держись! К своему удивлению, мы благополучно миновали несколько стогов. И начали уже надеяться, что пронесет, – вдруг три первых собаки в упряжке Ханссена исчезли, и вся упряжка тотчас остановилась. Ханссен без труда вытащил собак из трещины и пересек ее. Следом за ним и мы ее одолели без происшествий. Но дальше пошел ненадежный грунт, уже через несколько шагов снова провалились три собаки.

Мы опять очутились на участке, испещренном трещинами, словно оконное стекло. Нет, хватит, не желаю больше участвовать в этом смертельном номере. Я решительно заявил, что надо пройти обратно по своему следу и обогнуть этот участок. Ханссен заметно приуныл.

– Еще немного, и мы выберемся, – возразил он.

– Возможно, – сказал я, – но сначала отступим назад.

Нелегко ему было смириться с этим. Один бугор особенно пришелся ему по вкусу, и он мечтал померяться с ним силами. Это был торос; судя по виду, он вполне мог образоваться в дрейфующих льдах. Как будто четыре огромные льдины вздыбились и срослись между собой. Мы и без проверки знали, что у него внутри: зияющая бездна. Ханссен с тоской поглядел на него в последний раз и отвернулся.

Мы отчетливо видели все окрестности. Как я уже говорил, этот участок находился в котловине. Мы двинулись в обход и без приключений поднялись на высоту к югу от котловины. И увидели с нее один из своих флагов. Он стоял восточнее, подтверждая нашу догадку, что мы зашли слишком далеко на запад. Мы еще раз соприкоснулись с коварным участком, пересекая несколько трещин и проходя мимо широкого провала. Зато дальше снова можно было двигаться спокойно. Правда, Ханссен все-таки не удержался, подошел и заглянул в провал. Вечером мы добрались до двух снежных хижин, построенных нами в прошлую поездку в 42 километрах от склада, и расположились там лагерем. Хижины были забиты снегом, и погода стояла такая теплая, что мы предпочли палатку. День был насыщен приключениями, мы еще легко отделались. Скольжение было хорошее, этап этот прошли играючи.

Когда мы стартовали на другое утро, было облачно, видимость плохая, и вскоре зюйд-вест нагнал такую метель, что на расстоянии длины десяти саней почти ничего и не видно. Мы задумали в этот день достичь склада, но в такую погоду его вряд ли найдешь. Тем не менее мы катили дальше. До склада еще далеко, можно не опасаться, что проскочим мимо. К тому же в зените небо оставалось чистым, и мы надеялись, что ветер и метель прекратятся. Однако надежды не оправдались. Ветер только усиливался. На санях Вистинга был установлен наш самый испытанный одометр, на который вполне можно было положиться. Поэтому Вистингу мы поручили проверять, сколько пройдено. В половине второго он повернулся ко мне и сказал, что мы прошли нужное расстояние. Я крикнул Ханссену, чтобы он смотрел в оба. В эту самую минуту несколько левее нас показался склад. В вихрях снега он напоминал снежный дворец. Одометр и компас с честью выдержали испытание.

Мы подъехали к складу и остановились. На пути к югу нам предстояло отыскать три важных пункта, и вот первый найден. Как тут не радоваться. 160 километров от Фрамхейма одолели за четыре перехода, теперь можно дать собакам отдых и тюленины сколько влезет. Пройденные километры явно пошли на пользу нашим собакам. Все они, за одним лишь исключением, были в отличном состоянии. Исключение составлял Уран. Нам никак не удавалось откормить его. Он оставался хилым и тощим, смерть подстерегала его у склада на 82° южной широты. В отличие от Урана, Жеманница была отнюдь не тощей. Бедняжка. Несмотря на свое положение, она старалась не отставать, работала изо всех сил. Молодец, но если она не похудеет до старта с 82° южной широты, придется ей последовать за Ураном в мир иной.

Ящики с провиантом и снаряжение, оставленные нами здесь в прошлый раз, совсем занесло снегом. Впрочем, откопать их было недолго. Первым, делом мы принялись за тюленя и нарубили корм собакам. Их не надо было заставлять есть великолепные куски мяса с жиром. Они набросились на угощение, а уничтожив нарубленные куски, спокойно принялись за тушу, и было одно удовольствие смотреть, как они наслаждаются тюлениной. Поначалу все шло тихо и мирно. Проголодавшиеся собаки думали только о еде, но едва они заморили червячка, миру пришел конец. Акула, не управившись и с половиной своей доли, пошел отнимать у Бойкого его порцию. Естественно, не обошлось без визга и лая. Явился Ханссен, Акула поспешил исчезнуть. Отличный пес, но страшно упрямый. Как вобьет себе что-нибудь в голову, нелегко выбить.