Южный Урал, № 31

— Разве без Василия Васильевича мог бы я что-нибудь, сделать со своей машиной? А? Да, если бы не Василий Васильевич… Не понимаете!

— Говори, Слава, — поддержала Таня.

— А что говорить? Что говорить? Ругал он меня? Ругал! Я сердился? Сердился. Почему сердился? По глупости. Вот эту глупость и выбивал из меня Василий Васильевич. Вам что? Погорюете и ладно. А я что буду делать без Василия Васильевича?

— Помогут… — отозвался Костя.

— Помогут… Конечно, помогут. Только не так, как Василий Васильевич. Сколько вечеров просидели мы за чертежами? Сколько я от него тумаков, как от отца родного, получал? Не знаете? Ничего вы не знаете, эгоисты вы!

И Слава замолк прочно.

Таня ночевала у бабки Авдотьи. Старушка проплакала всю ночь, но Таня не утешала — не помогло бы.

И тоже не спала. Думала.

Как она жила? Ей было радостно лишь тогда, когда эта радость касалась ее лично. Она грустила потому, что эта грусть была ее собственной. Смеялась над Костей потому, что так хотелось. Она думала, что весь мир создан для нее. А что ей другие? Она позабыла, что отец отдал свою жизнь не только ради счастья своей дочери, но и счастья всех людей. Мать, умирая, завещала людям побеспокоиться о дочери вовсе не для того, чтобы дочь потом, оперившись, забыла, что значат для нее эти люди.

Да, она считала, что все, кто ее окружал, должны делать ей одолжение… Она смеялась над Костей… Считала Ванюшова неприметным человеком и не знала, что у тихого и скромного токаря такая трагическая судьба. Она презирала Славу Бергамутрова, считала, что и Василий Васильевич терпеть не мог его, но и тут ошиблась. И как не ошибиться, если она никого не хотела видеть, кроме себя. Ее занимало лишь свое собственное настроение, свои собственные горечи и радости, свои собственные прихоти. Все для себя. А разве так можно жить?

Говорят, что очень часто человек меняется вдруг. Причины могут быть великие и малые, но одинаково сильные и неотразимые. И если говорить о Тане, то, пожалуй, более яркого подтверждения этой мудрости едва ли можно найти. Таня после событий последней недели, особенно после этой бессонной ночи, огляделась вокруг внимательно и поняла, что жизнь ее круто переломилась. Она впервые во все глаза посмотрела на людей, окружающих ее, и с огорчением подумала, что не знает их.

Но теперь это неважно. Она будет их знать, ибо хочет этого, они будут ее друзьями, ибо она верит в них.

Леонид Куликов

ДЕСЯТЬ ЛЕТ ЛЕЖУ В ПОСТЕЛИ Я…

Стихотворение

Десять лет лежу в постели я,Дни и ночи — десять лет.Юбилей не для веселия,Юбилей не для газет.Без конца тюрьма кроватная —Не уйдешь, не уползешь.Эх ты, хворость непонятная,Погубила ни за грош.И теперь уж не развяжетсяЭтот мертвый узелок.А бывает — крышкой кажетсяМне беленый потолок.Не расскажешь боль сердечную,Волны муки и тоски,

Эти думы бесконечные,Поседевшие виски.Да и незачем рассказывать,Перетягивать струну.В жизни много было разного —О хорошем вспомяну.Да, судьба моя унылаяТем удачлива была,Что со мною мама милая.Что душа ее светла.Да еще одно хорошее,Озарившее мой век:Я не раб, не жертва божия —Я советский человек.

И печалит мысль одна меня,Что сгораю без огняИ что нет на Красном знамениНи кровинки от меня.

Валентина Левченко

Я ТВОЙ ХАРАКТЕР УЗНАЮ…

Стихотворение

Еще поля под снегом дремлют,С утра мороз — совсем январь.И все ж весна спешит на землю,Опережая календарь.Уходят в прошлое метели,И днем с двенадцати часовНигде не скрыться                            от капели,

От воробьиных голосов.И ветерок далеких странствийИграет           за воротником.…Но я         с весны                    непостоянствомНа личном опыте знаком.С утра — январь седобородый,А днем — опять звенеть ручью.В причудах матушки-природыЯ твой характер узнаю.

Михаил Смердов

ДЕД УШКО И НАСТЯ-ДУШКА

Сказ

Эх, ребятки! А что я вам расскажу. Слушайте-ка.