ИВ. Тетралогия (СИ)

Как же получилось, что я попал в эту ситуацию? Да, мне не слишком понравились законы, которые царили в катакомбах, а что-то вызвало откровенный внутренний протест. Но ведь до недавнего времени ничто не мешало мне, в отличие от остальных, спокойно отсюда уйти, я сам пожелал остаться. К тому же, обычно я придерживался принципа, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Конечно, если ты не собираешься сделать этот монастырь своим собственным, а такого желания у меня не возникало, я изначально знал, что здесь ненадолго.

Я старался не вмешиваться и язык придерживал, но, очевидно, мое несогласие все же проскальзывало, ведь я не слишком его скрывал, а Базиль оказался достаточно наблюдательным. Похоже, это явилось моей ошибкой и выглядело со стороны главаря покушением на его власть. Но теперь, естественно, деликатное и тактичное решение проблемы исключалось. Как говорится, когда дипломаты замолкают, начинают говорить пушки.

Но, что же это я предаюсь бессмысленным терзаниям? Опять же, Базиль прав — я сам хотел на себе все испытать и попробовать со всех сторон. Вот и пробуй, Джори, и не жалуйся. Думай теперь, как выкрутиться. Мне ведь нужно не просто вытерпеть сильнейшую жажду, самое главное — обрести свободу, не потеряв собственного достоинства, и, конечно же, отомстить за попытку меня унизить.

Скорее всего, в ближайшее время мне станет еще хуже, ведь обезвоживание организма только усилится. А значит, пока мозг не перестал нормально функционировать, а сам я не превратился в подобие мумии Эширандора, необходимо сосредоточиться и обдумать ситуацию, а также возможные пути выхода из нее. Не зря у англичан есть пословица: «Любопытство сгубило кошку, но удовлетворив его, она воскресла.»

Мне пришлось признать, что в этот раз способа самостоятельно без посторонней помощи отсюда выбраться я пока не видел. Это существенный минус, однако, я понимал, что убивать меня Базиль вовсе не собирался, не рискнет, а значит, рано или поздно я все равно отсюда выйду. Вот только как? Конечно же, унижаться и молить его о крови и свободе, как хотел бы мой пленитель, я точно не стану. С удовлетворением я осознал, что даже самой мучительной жажды для подобного недостаточно, если я, конечно, не сойду с ума от изнуряющей капели. Что же, даже в клетке раненый лев все равно остается львом. Но едва ли и Базиль пойдет на попятную, если я проявлю упрямство. Тогда какие еще возможны варианты?

Через несколько недель наверху меня неизбежно хватятся. О том, где я нахожусь, знают отец и Оливер. Правда, на последнего у меня не было особой надежды. Теперь мне казалось, что приятель так охотно согласился провести меня по катакомбам, да к тому же, по сути, подбил здесь остаться вовсе не из дружеских чувств. Дело, скорее, в банальной ревности к моему успеху и желания отомстить за мой бельгийский триумф. Что же, понять его можно. Не зря зависть является одним из смертных грехов, ею заражена, пожалуй, половина человечества.

А вот отец, безусловно, постарается меня отыскать. После его обещания, данного мне перед уходом, я очень надеялся, что он проявит свойственную ему осмотрительность и не рискнет проникнуть в катакомбы самостоятельно, следовательно, будет вынужден обратиться к знакомым вампирам.

Но вот как раз перспектива оказаться обнаруженным в таком положении кем-нибудь из них меня весьма напрягла и служила серьезной мотивацией поскорее отсюда выбраться самостоятельно. Иначе моей репутации будет нанесен существенный урон.

Какая скандальная сенсация: один из самых успешных молодых юристов Парижа валяется в вонючей клетке в городской клоаке у отбросов общества. Я представил этакий броский заголовок в какой-нибудь бульварной газетке, или как шепчутся за моей спиной на светской вечеринке. Стоит ли говорить, что мне следует искать другой выход и готовиться воспользоваться первым же подвернувшимся шансом.

Зачем вообще нужно было накидываться так подло, целой стаей из-за угла, усыпив бдительность и используя большое численное преимущество, словно шакалы на царя зверей? Базиль побоялся, что не справится? Но он втрое старше меня, следовательно, должен быть сильнее. Для самоутверждения? Тогда вернее сделать это самому. Или решил связать остальных членов группы круговой порукой, а значит, не полностью уверен в их поддержке? Вот это уже интереснее.

Могу ли я здесь, пусть теоретически, рассчитывать на кого-то еще? Не считая тех, кто оказался в плену, в нападении не участвовали трое — Николас, Ланс и Ксавье. Хотя, последний, наверняка, находился на дежурстве, а вот почему там не было оставшихся двоих? Впрочем, возможно, я смогу узнать об этом из первых уст. К решетке, осторожно озираясь и оглядываясь по сторонам, буквально на цыпочках подобрался Ланс. Мне пришлось изо всех сил напрягать слух, чтобы уловить еле слышный шепот: