Иван Безуглов

Разумеется, была и еще одна неиссякаемая тема для разговора - те два часа в Амстердаме, которые все четверо прогуляли по берегам каналов, по узким улочкам, где едва можно было разойтись со встречными прохожими. Впервые побывавшая за границей Светлана была, как сейчас принято выражаться, в полном шоке, потрясенная, что греха таить, не столько чистотой и ухоженностью Амстердама, сколько товарным изобилием в многочисленных магазинах. Иван как-то раз водил сестер в Irish House, небольшой универсам на Новом Арбате, торговавший за доллары, но каким же захудалым выглядел тот магазин (показавшийся Свете сущим раем для чревоугодника) по сравнению с любой амстердамской лавчонкой! Конечно же, наши путешественники не преминули закупить чуть ли не по мешку открыток, луковиц тюльпанов, всевозможных фарфоровых мельниц, белых с синим, а также миниатюрных деревянных башмаков и изразцов, живописующих сценки из деревенской жизни столетней давности. На этой весьма уместной остановке даже озабоченный Иван много смеялся, купил себе бессмысленные кроссовки с зелено-фиолетовой отделкой и, вопреки всем своим привычкам, порядочно налегал на Heineken, на каждом углу подававшийся в толстых тяжелых кружках в сопровождении бутербродов с нежнейшей голландской селедкой, переложенной аккуратными кружочками лука.

Перед посадкой обе девушки, попросив Федора поглазеть в окно, навели на себя подобающую красоту, дружно решив, что не подобает являться перед господином Верленом и его коллегами прямо с дороги, то есть в виде утомленном и несвежем. Вылетев из Амстердама в полдень, они прибывали в Монреаль в два часа дня - приятный сюрприз для каждого, кто в реактивном лайнере летит вслед солнцу, прибавляя таким образом несколько часов к своему наполненному дорожными треволнениями дню. Вообще, нашими путешественниками овладело радостное воодушевление, досконально знакомое всякому, кто пересекает за неполные сутки несколько границ и несколько часовых поясов. Все проблемы как бы остаются дома, и жизнь представляется - по крайней мере тот ее участок, который предстоит провести за границей - совершеннейшим праздником. Даже предстоящее посещение предприятий и магазинов империи господина Верлена казалось им не работой, а отдыхом.

Впрочем, нашим героям повезло - они ехали в Канаду не робкими просителями, как большинство русских бизнесменов, а как представители могучей фирмы, которая, строго говоря, была одной из немногих в Москве и вообще в России, не нуждавшейся в зарубежных инвестициях, не просившей ни о кредите, ни об образовании совместного предприятия. (Еще в Москве Верлен, смеясь, сообщил им, что последняя из этих просьб уже начала вызывать у него зубную боль, потому что русские партнеры требуют от иностранцев вложить несколько миллионов, не гарантируя ни возврата прибыли, ни монтажных работ, думая обойтись только помещением и рабочей силой.) Таня помнила, как испытующе посмотрел на него Иван при этих словах. Но нет, никакого намека здесь не было - Безуглов сам говорил, что при желании может и сам оплатить все оборудование швейной фабрики, а если господин Верлен захочет войти в долю, то за московской фирмой останется капитальный ремонт здания, все рублевые расходы и гарантированный маркетинг готовой продукции.

Как оно обычно бывает после рейсов через океан, стоило лайнеру коснуться земли - и пассажиры захлопали в ладоши, оживились, закричали, и принялись, несмотря на призывы стюардесс к порядку, торопливо собирать вещи.

Проснувшийся Иван сидел спокойно, зная, что все пассажиры из нетерпеливых будут потом одетые, с сумками маяться в проходе, дожидаясь автобуса. Проверка отчета Баратынского была благополучно закончена. Баланс фирмы был в прекрасном состоянии - разумеется, с учетом до сих пор лежавшего у него в бумажнике аккредитива, который предстояло еще превратить в деньги. После трехчасового сна Иван Безуглов вновь чувствовал прилив сил и уверенности в себе. Он ощупал карманы - и бумажник, и кредитные карточки были на месте. Что же до запаса наличных, то и он находился в полной безопасности - все свои пачки сто- и пятидесятидолларовых купюр Иван разместил в поясе, надежно пристегнутом под рубашкой. Все четверо вышли из самолета в автобус и через две-три минуты уже вошли в высокий зал аэропорта Мирабель - где, к большому своему недоумению, увидели явление, столь знакомое им по Москве, а именно - массивную очередь, выстроившуюся к паспортному контролю. Но эта очередь, в отличие от московских, двигалась с поистине космической быстротой. Не успев налюбоваться флагами всех стран мира, развешанными под потолком аэровокзала, наши бизнесмены уже стаскивали с ленты конвейера свой багаж. Таможня, хотя ее сотрудники и выглядели грозно в своей черной форме с серебряными нашивками, пропустила их без единого вопроса - а сразу за ее матовыми стеклянными дверями в толпе встречающих уже дожидался улыбающийся, гостеприимный, любвеобильный господин Верлен.