Иван Болотников Кн.1

Федор Иванович тоскливо вздохнул и сказал своему ближнему боярину:

— Докучают меня мирские заботы. Прими челобитчиков, рассуди всех праведно и без корысти. А я помолюсь за детей своих.

— Сегодня в думе от свейского[121] короля послов встречаем. Надлежит государю на троне быть, — поднимаясь на крыльцо, напомнил царю о державных делах Борис Федорович.

— Притомился я, боярин. Примай послов без меня да глаголь моим именем. А мне из Чудова монастыря архимандрита[122] пришли. В христово воскресенье на молебен к нему собираюсь. Ступай, боярин, с богом…

ЧАСТЬ VI

 Ордынцы

Глава 1

 Татары идут на русь

Последние шесть лет на Руси жили спокойно: басурмане не тревожили своими набегами московские города и села.

Все эти годы в Крыму шли кровавые междоусобицы. Грозный хан Магмет-Гирей в одну из тёмных ночей был зарезан в своем дворце коварным братом Исламом. Горячие сыновья Магмет-Гирея — Сайдет и Мурат сбросили с трона нового повелителя. Мстя за отца, опустошили весь Крым, разграбили ханскую казну. Но не долго властвовали братья. Ислам-Гирей собрал десятки тысяч джигитов и прогнал обоих в степи. Братья ушли под покровительство московского царя. Мурату было дозволено жить и кормиться в завоеванной русским государем Астрахани, а Сайдету милостиво позволили кочевать с ногаями в степях близ своего сородича.

Опасаясь своих дерзких племянников, хан пригласил в Крым турецких янычар. Искал дружбы Ислам и с русским царем. Он писал Федору:

«Ежели захочешь с нами в самом деле быть в дружбе, то ты бы наших недругов, Сайдета и Мурата, у себя не держал, хотя они тебе и в руки попались. Ты бы сослал их туда, где бы их не слыхать, не видать; а денег и казны не годится им давать. Ежели ты с нами подружишься, то мы непременно станем под неверною Литвою промышлять».[123]

От имени великого государя Борис Федорович Годунов направил в Крым посла с грамотой, в которой заверял, что Сайдет и Мурат не пойдут на Крым, если только сам хан не поведет свои тумены[124] на московские порубежные земли и турецкому султану поход на Астрахань отговорит.

Ислам умер своей смертью в 1588 году, оставив трон преемнику — Казы-Гирею. И новый самонадеянный хан с первых же дней стал помышлять о набеге на Русь.

В самом конце июня Борису Годунову ратные гонцы донесли, что крымский хан быстро продвигается к Москве.

Царь и бояре сошлись на совет.

Чтобы крымский хан не проник в Москву и не подверг её сожжению, как это сумел сделать Девлет-Гирей, стан русскому войску определили в трех верстах от стольного града между Тульскою и Калужскою дорогами. Соорудили там дощатый подвижный городок[125]

на колесах и церковь святого Сергия, где поставили икону Богоматери, с которой когда-то великий воитель князь Димитрий, прозванный Донским, одержал славную победу над ордынцами свирепого эмира[126] Мамая.

Подмосковные монастыри — Данилов, Новоспасский и Симонов — обратили в боевые твердыни.

Само предместье стольного града за Москвой-рекой с удивительной быстротою укрепили деревянными стенами с бойницами. Здесь поставили огнестрельный снаряд с пушкарями знатными, которые недавно еще ливонцев воевали.

Глава 2

 Под даниловым монастырем

Москва в тревоге ожидала татар.

Царь Федор Иванович с духовенством трижды обходили Москву с крестами. Служили молебен и ждали набольшего воеводу — князя Федора Мстиславского.

29 июня воевода выступил из Серпухова, оставив на Оке небольшой отряд. К вечеру первого июля полки прибыли к селу Коломенскому и расположились на лугах Москвы-реки.

Воеводы поспешили к государю и правителю на совет. Возвратившись ранним утром, поставили полки у Данилова монастыря.

В полдень этого же дня приехал смотреть войско государь Федор Иванович. В Большом полку был воеводою князь Федор Иванович Мстиславский, в Правой руке — князь Никита Романович Трубецкой, в Передовом полку — князь Тимофей Романович Трубецкой, в Левой руке — князь Василий Черкасский[127].

Князя Андрея Телятевского с ратниками определили в Передовой полк под начало Тимофея Трубецкого.

Пока царь находился в Большом полку, Андрей Андреевич объезжал своих воинов, окидывал каждого зорким взглядом, поучал коротко:

— Шапку поправь.

— Выпрямись, чего сгорбился. В седле надлежит добрым наездником быть.

— Копье от плеча отведи.

— Грудь щитом прикрой.

Остановился возле Болотникова, поглядел на него строго и невольно залюбовался: высок, плечист, держится молодцем.

— Здоров ли, Ивашка?

— Здоров, князь.

— Не боишься татарина?

— А чего нам робеть? Мы на своей земле. Да и народишко ихний, сказывают, мелковат. Собьем спесь, — спокойно отозвался Иванка.

— Верно, парень. Все ли так разумеют? — обратился Телятевский к ратникам. И в ответ дружно послышалось:

— Не дрогнем!

— Постоим за землю русскую!

Князь остался доволен ратниками. Якушка, видно, не зря с ними десять дней возился. И главное — бодры. Перед битвой это зело отрадно.