Иван Грозный

Портрет царя не будет полным, если не остановиться на одной важной грани его личности - литературной деятельности и общественно-политических воззрениях. Среди оценок современников есть и такая: "...во словесной премудрости ритор, естествословен и смышлением быстроумен". Иван Грозный был, несомненно, одним из самых талантливых литераторов средневековой России, быть может, самым талантливым в XVI веке.

И вновь я слышу протесты читателей: "Опять вы за свое: оправдываете, возвеличиваете кровавого тирана". Нет, не оправдываю и тем более не возвеличиваю. Просто распространенным заблуждением стало считать, что называть человека талантливым - не констатация факта, а похвала ему, в том числе и его моральным качествам. Словно негодяй или преступник не может быть талантливым. Ведь человек - не черно-белая гравюра с резкими переходами от света к тени, а скорее - живопись с множеством оттенков разных цветов. Стилистические достоинства литературного произведения, увы, не влекут за собой автоматически моральные достоинства его автора.

В литературе царь Иван был прежде всего новатором. Для всякой средневековой письменности, в том числе и для русской, характерен литературный этикет. Это и неудивительно: ведь сословный строй средневековья делал этикетной всю жизнь. Человек одевался и ходил так, как того требовало его положение на общественной лестнице. Даже число лошадей в его упряжке зависело не столько от его материальных возможностей, сколько от чина, места в иерархии. Соответственно и в литературе были строгие правила, в каких выражениях положено писать о враге и о "своих", о битве и о монашеской жизни, где место разговору о "простых" бытовых подробностях, а где надо выражаться торжественно и велеречиво. В наши дни литературный этикет выродился в литературный штамп, где "наш" отличается от "чужого" тем, что "наш" - высок и строен, а "их" - долговяз и поджар.

Сегодня нельзя себе представить литературу без разговорного языка, в средние же века разговорный и литературный языки далеко отстояли друг от друга. Живые обороты устной речи можно было встретить иной раз в деловых документах да в записях показаний на суде. Для литературы они считались противопоказанными. Иван Грозный, пожалуй, первым пошел на широкое включение в свои послания разговорного языка и даже просторечия.

Не исключено, что эта особенность связана с тем, что Иван IV, вероятно, не писал свои послания собственноручно, а диктовал их. Писать своей рукой считалось как бы недостойным государя. Так, служилые люди, вплоть до бояр высокого ранга, если были грамотны, сами подписывали те или иные документы, а имя царя на грамоте писал дьяк, царь же лишь прикладывал к ней свою печать. У нас сохранились, например, собственноручные подписи Бориса Годунова того времени, когда он был боярином, но нет ни одного его автографа в бытность царем. Эту особенность интуитивно почувствовал наш великий писатель М.А. Булгаков: в его пьесе "Иван Васильевич" Иван Грозный как раз диктует свое послание дьяку.

Так что автографов Ивана IV в нашем распоряжении нет. Правда, есть гипотеза Д.Н. Альшица, согласно которой царь Иван собственноручно правил текст летописного свода, посвященный событиям начала 50-х годов XVI века. Однако это предположение принято далеко не всеми исследователями. Ученому удалось несомненно доказать, что правка была произведена по приказу царя, отражала его стремления к целенаправленной переделке задним числом исторической действительности, но чья рука держала перо, которое зачеркивало один текст и писало новый - царя или одного из его приближенных, - пока предмет научного спора.

Отсутствие автографов царя Ивана даже породило точку зрения о том, что он не был автором тех произведений, которые считаются принадлежащими ему. Этот взгляд отстаивает американский ученый Э. Кинан, автор ряда работ по истории русской средневековой письменности. Кинан отрицает не только авторство Грозного, но считает стилизацией XVII века и произведения Курбского. Однако гипотеза Кинана (впрочем, сам он считает ее доказанной) встретила обоснованную критику и советских, и зарубежных (в том числе американских) ученых, указавших на существенные пробелы в аргументации этого автора.