Иван Грозный. Двойной портрет

Здесь были, может быть, преувеличения, была погоня за изменниками мнимыми, были допущены личные интриги конкурентов, как, например, в деле Висковатого, которого, по-видимому, вытеснил его соперник по службе Щелкалов, сразу выступивший его обвинителем.

С другой стороны, однако, надо признать, что в борьбе с изменой Иван Грозный недооценивал грозившей ему опасности, не замечал в своем окружении подлинных предателей. Он не подозревал, сколько у него осталось слуг, подобных Штадену, у которого в голове уже слагались не только мысли о бегстве за границу, но и более широкие планы интервенции, коалиционного нападения на Московию, для осуществления чего он втихомолку собирал нужные сведения.

7

Помимо нагляднейших фактов реальной измены были еще другие явления скрытого неуловимого ухода от государственной службы, уклонения от работы на свою страну и свой народ. Об одном из видов такого «внутреннего бегства» мы получаем яркое представление из замечательного исследования С. Б. Веселовского «О монастырском землевладении Московской Руси во второй половине XVI века».

Исследователь анализировал 657 случаев вкладов, сделанных в большие монастыри Замосковного края в 1552–1590 годах; вклады представляют пожертвования вотчинных и поместных земель со стороны военнослужащих; большая часть уступленных владений — среднего размера, от 200 до 500 десятин. К анализу приложена искусно составленная диаграмма, из которой видно, что кривая монастырских приобретений необычайно поднялась в 1569–1578 годы и что рекордным моментом в этом отношении является 1571 год.

Какие можно предположить мотивы этого бегства служилых землевладельцев под покровительство монастырей?

Известную роль мог сыграть религиозный расчет. Вклад в монастырь какого бы то ни было имущества, движимого или недвижимого, обусловливался со стороны монахов обязательством отслуживать поминание за упокой души, а часто и давать место для погребения вкладчика и членов его семьи. В годы опал и казней, внезапных роковых оборотов судьбы среди служащих людей могла усилиться потребность обеспечить себе за стенами монастыря могилу и сопроводительные средства в далекий путь за гробом.

Но, конечно, главные основания для лихорадочной поспешности и усердия в деле одаривания монастырей были практического характера.

Под сень богатейших привилегированных обителей, пользовавшихся иммунитетом, прибегали или разоренные владельцы, или такие вотчинники, которые находились под угрозой полной утраты своих владений и старались, путем уступки монастырю, спасти хотя бы часть своего имущества.

В значительном числе случаев дарение было полупродажей: монастырь давал вкладчику «сдачу» деньгами, а суммы эти шли часто на уплату долгов вкладчика, на приданое его дочерям и т. п. Во многих случаях вкладчик обусловливал свое дарение правом сохранить пожизненное пользование подаренной землей для себя и для своей семьи.

Замечателен случай с богатейшим боярином Иваном Петровичем Федоровым-Челядниным, главою заговора 1567 года. Задолго до катастрофы, учитывая возрастающее недоверие и вражду к нему царя, он роздал значительную часть своих вотчин по большим монастырям с очевидною целью сохранить известную связь с большими долями своего имущества, раскинутого в разных областях державы. Правда, он не достиг своей цели; в пылу гнева Грозный, после убийства Челяднина, отобрал все его владения, однако через пять лет вернул часть конфискованных вотчин семье казненного.

Различные мотивы заставляли служилых землевладельцев прибегать к операции вкладов в монастыри, но с точки зрения государственных интересов это было дело антипатриотическое, это была попытка спрятать землю от государственного аппарата, что означало сокращение оборонительных военных и финансовых средств страны: землевладение монастырей, которые благодаря своим привилегиям лишь в слабой мере принимали участие в военной организации, возрастало за счет землевладельческого военнообязанного класса.

8