Иван Грозный (Книга 3, Невская твердыня)

Рассказывавший это высокий бойкий рыжеусый пан уверял слушавших его воевод, что польские военачальники свое обещание выполнят, - сила королевского войска велика, непобедима. Нет никакого смысла псковитянам бороться с таким могущественным королем, как Стефан Баторий.

Шуйский терпеливо выслушал его.

- Кто хвалится, тот с горы свалится, - только и сказал наконец он, насмешливо покачав головой.

Когда пану перевели слова Шуйского, он недоверчиво, исподлобья, посмотрел на воеводу.

- Наш король не имел поражений. Он не любит хвастаться.

- Коли не имел, так будет иметь, - строго произнес Шуйский и обратился к стрельцам. - Возьмите его да сторожите крепко. Не нарочно ли он попал к нам в плен, не с умыслом ли?! На всякие хитрости пускается их король-простачок.

Шуйский отобрал для смелой вылазки из крепости самых отважных воинских людей. В число их попал и Хвостов.

На ратном совете воеводы решили не давать покоя королевскому войску, нападать на него невзначай между штурмами.

Ночь осенняя, лунная.

В городе тихо. В скорбном полумраке храмов горожане возносят молитву об одолении напавшего на них врага.

Хвостов стоит, прижавшись спиною к каменной стене, у городских ворот, которые вот-вот должны открыться для того, чтобы он со своими стрельцами сделал вылазку и напал на вражеские аванпосты, что раскинулись вблизи городских стен.

Его мысли, как всегда, об Анне. Здесь, среди камней и куч щебня, в темноте, она стоит перед ним как живая, нежная, кротко отвечая ласкою на его ласки, как в те дни...

Облитые лунным светом белые стены собора, домишки обывателей, шатры ратников - все это вдруг подняло в душе Игнатия воспоминания об уютном домике на усадьбе Никиты Годунова. Даже медвежонок пришел на память, и невольная улыбка скользнула по его лицу.

Вспомнилось, как ласково смотрел на него Никита Годунов, как заботливо, по-матерински благословила его при отъезде во Псков Феоктиста Ивановна. Но с Анной ему так и не пришлось проститься.

И невольно, про себя, тихо запел песню Игнатий.

Погляжу я в ту сторонку

Замрет сердце и заноет...

К нему подошел старый, седобородый стрелец в громадной косматой шапке, с широким мечом на боку.

- Что, сынок? Аль приуныл?

- О Москве вспомнилось... - ответил Игнатий, вздохнув. - Хорошо там!

- На чужбине, сынок, и собака тоскует, не токмо человек. Сам я с Белоозера сюды прислан... Много наших по государеву наказу на защиту пришли... Хоть и чужбина, а свое, родное. Как не прийти?!

Немного помолчав, он, как бы про себя, тихо произнес:

- Такое дело... Со всех концов мужики сошлись. Горячо будет! Надо!

И отошел, почесывая руки.

Ночь прошла тихо, но утром бой возобновился. Опять пронзительно завизжали трубы королевского войска, - снова заревели вражеские пушки, и опять с распущенными знаменами потекли на приступ пешие и конные толпы неприятеля, сверкая на солнце копьями и мечами.

Встрепенулись и защитники Пскова. Гневно взревели огромные пушки "Барс" и "Трескотуха". Огонь и дым их наводили ужас на польскую пехоту, терявшую под их выстрелами множество людей убитыми и ранеными. "Барс" несколькими ударами выбил немцев из Свиной башни. Шуйский, заметив прятавшихся в ней врагов, велел подкатить бочки с порохом под ее основание, а порох зажечь. Вскоре развалины башни и находившиеся там враги взлетели на воздух.

Старики, женщины и дети с огромным усердием таскали к стенам бревна, камни, катили бочки с порохом, тачки с ядрами. Иные из них слезно молились в церквах, прося у бога победы над врагом.

В самый тяжкий час к проломному месту в крепостной стене двинулся крестный ход с иконами и хоругвями, сопровождая отряд Игнатия Хвостова. Шуйский наказал сделать через пролом в стене вылазку, чтобы отогнать от этого места королевских солдат.

Воины Шуйского горели готовностью погибнуть за родину. Они пели молитвы вместе с народом, провожавшим их на ратный подвиг, молитвы о победе. Смешавшись с рыданьями женщин, молитвы эти звучали решимостью защитников крепости биться с врагом до конца.

Хвостов сидел на коне, с обнаженным мечом, сидел прямо, растроганный, оцепеневший от нахлынувших на него чувств. Из-под железного шлема на толпу смотрели с нежностью его наполненные слезами, красивые, молодые глаза.

Но вот он дал знак толпе народа остановиться, дальше не провожать воинов. Построившись в боевой порядок, отряд всадников, предводимый Хвостовым, быстро с копьями наперевес помчался навстречу видневшимся в проломе королевским войскам.

Хвостов несся на своем вороном коне впереди всех, держа направление на венгров, приготовившихся принять удар псковских воинов.

Шуйский со стены следил за действиями отряда. Рядом с ним находились Скопин-Шуйский и князь Черкасский.

Вот Хвостов столкнулся с громадным венгром, закованным в железо, начался поединок. Шуйский и стоявшие рядом с ним люди весело рассмеялись, когда увидели, как Хвостов ловким ударом меча выбил из седла венгра.

Псковские всадники, видя это, еще яростнее стали драться с венграми, храбро налетая на них, не щадя своей жизни.