Иван Грозный. Кровавый поэт

Впрочем, смерть Марии нельзя назвать случившейся при стопроцентно ясных обстоятельствах. Она ездила с царем в Вологду и там заболела. Грозный вынужден был уехать, оставив больную жену на попечение одного из князей Вяземских, – как раз дошли известия о том самом «новгородском заговоре». Вскоре после прибытия в Александровскую слободу Мария умерла. Крайне соблазнительно было бы заявить, что ее отравили бояре, ненавидевшие «чужачку» Марию не менее, чем Анастасию, – но придется воздержаться, поскольку нет ничего, что могло бы сойти за доказательства. Боярскую ненависть к делу не подошьешь… Хотя сам Грозный и здесь видел преступление – но точных сведений о том, что заставило его так думать, не оставил.

Мария умерла в 1568 г., и вскоре Грозный, как и двадцать лет назад, устроил «всероссийские смотрины», на которые собрал красавиц со всего царства-государства. На сей раз в конкурсе участвовали уже не одни только девицы из благородного сословия – Грозный выбрал себе в жены дочку обычного новгородского купца Марфу Васильевну Собакину.

(По логике событий именно она появляется в гайдаевском фильме, молоденькая робкая красавица: «Марфа Васильевна я…»).

Юной Марфе не повезло больше всех: буквально через неделю после венчания (или через две, это не существенно) она умерла, что, безусловно, загадочно. Попадаются утверждения, что Марфа Васильевна уже выходила за царя, будучи опасно больной, но верится в это плохо: царский брак был событием огромного государственного значения, царице выпадала важнейшая функция – стать матерью наследника, – а потому, никаких сомнений, девушку, проявившую малейшие признаки нездоровья, моментально бы «сняли с конкурса». В следующем столетии на царских смотринах одну из кандидаток, уже, по сути, «утвержденную» царем, все же исключили из списка, как раз за то, что она при всем народе упала в обморок (позже оказалось, что интриганы-завистники из числа папаш-конкурентов подкупили служанок и те зачесали девушке волосы в узел так туго, что она от боли и потеряла сознание – но поздно было что-либо менять…).

Сам Грозный практически моментально заявил во всеуслышание, что Марфу отравили. Если чуть раньше, после смерти Марии Темрюковны, репрессий не последовало, то теперь очень быстро начались казни бояр, в числе которых почему-то оказался и брат покойной Марии князь Михаил Черкасский… Так что история, безусловно, темная. Особенно если учесть последующие события. В 1930 г. был снесен Вознесенский девичий монастырь, где хоронили русских цариц, а их могилы принялись изучать археологи. И тут обнаружилось удивительное: Марфа Васильевна лежала в гробу «как живая», разве что бледная, совершенно не тронутая разложением, хотя прошло ни много ни мало триста шестьдесят лет. По некоторым данным, подобное может происходить в результате попадания в организм большого количества мышьяковидных препаратов… Одним словом, никак нельзя исключать, что кто-то, недовольный привычкой царя жениться на «рабах», предпринял потихоньку свои меры…

Дальше как раз и начинается туман.

Грозный обратился к высшему духовенству за разрешением на новый брак (в те времена жениться разрешалось только трижды). Чтобы дело прошло легче, Грозный уверял, будто «не успел» осуществить свои супружеские права и Марфа так и умерла девственницей, что делает третий брак, с точки зрения царя, как бы и «небывшим». Разумеется, есть сильные подозрения, что Грозный лукавил насчет «небывшего» брака…

В 1572 г. Грозный ведет к алтарю некую Анну Колтовскую, в отношении которой историки до сих пор не пришли к согласному мнению: то ли она была дочерью кого-то из придворных, то ли происходила из столь уж худородной семьи, что ее родителей после свадьбы дочери даже ко двору приглашать не стали (хотя купцы, родные Собакиной, ко двору попали и чинами были жалованы). Более того, подвергается сомнению даже сам факт церковного венчания Грозного с Колтовской. Как бы там ни было, М. В. Ломоносов (а он был гораздо ближе к тем временам, чем историки последующего, девятнадцатого столетия) в числе официальных жен Грозного Колтовскую все же упоминает.

Колтовская вроде бы была пострижена в монахини – то ли через год, то ли через три после венчания (если только оно было). И вот тут-то начинается форменное баснословие…

Якобы царь приближает к своей опочивальне неких Василису Мелентьеву и Анну Васильчикову. По одной версии, друг с другом они не «состыковались». По второй, соперничали друг с другом за царскую любовь. По третьей, никакой Василисы Мелентьевой не существовало вообще, а летописную запись о ней подделал Сулакадзев, мастер на такие штуки.

Совершеннейший мрак! Вроде бы Суздальская летопись говорит, что в суздальском Покровском женском монастыре похоронена «супруга царя Ивана Васильевича Анна» – но это, тут же восклицают оппоненты, может касаться как раз Анны Колтовской, благо имена одинаковые. Им возражают: Анна Колтовская похоронена в Тихвинском монастыре…