Читаем Иван Грозный. Кровавый поэт полностью

Кто довел Россию до такого состояния, вопреки пути, по которому двигался Грозный, я уже говорил. Вот только в отношении Грозного действует та же ублюдочная методика, что и в отношении Сталина: все дельное, толковое, прогрессивное было, оказывается, сделано «вопреки» царю-тирану реформаторами и демократами из «умных советчиков». Доходит до парадоксов: в одной из своих книг эмигрант А. Янов сначала превозносит «Великую Реформу 1550-х» (это он пишет оба слова с большой буквы), а потом без всякого перехода всячески порицает «тирана» Грозного, загубившего будущие ростки парламентаризма и прочих европейских свобод. Но ведь инициатором Великой Реформы и был как раз Грозный… Однако Янов чрезвычайно полезен в качестве одной из тех подопытных морских свинок, на которых биологи изучают весь вид. Он не один такой, а именно что «типичный представитель» определенного типа мышления, который именуются интеллигентским.


Земельная реформа 1551 г. Миниатюра из Лицевого летописного свода. XVI в.


Парламентские свободы вообще штука опасная – в определенное время. Об этом никто не написал лучше И. Солоневича: «К Великому Князю Владимиру Красное Солнышко скачут гонцы: «Княже, половцы в Лубнах». Великий Князь Владимир Красное Солнышко созывает конгресс и сенат. Конгресс и сенат рассматривают кредиты. Частная инициатива скупает мечи и отправляет их половцам. В конгрессе и сенате республиканцы и демократы сводят старые счеты и выискивают половецкую пятую колонну. Потом назначается согласительная комиссия, которая ничего согласовать не успевает, ибо половцы успевают посадить ее на кол».

И продолжает: «Этот пример несколько примитивен, но он точен. Нация, находящаяся в состоянии военной опасности, не может позволить себе роскоши парламентской волокиты».

Добавлю от себя: и роскоши уважения к неприкосновенной частной собственности. Описанный Ченслером способ «раскулачивания» не способных более служить помещиков родился не от хорошей жизни. И продиктован не «произволом», а необходимостью содержать на средства с земель сильную армию. Потому что на юге подпирает не обычный воинственный сосед вроде Польши или Швеции, а Крымское ханство, у которого весь смысл жизни заключается в грабеже и угоне пленных в рабство. Для борьбы с таким противником страна должна быть превращена в военный лагерь – что вовсе не обязательно в «обычных» русско-польских, русско-шведских или русско-ливонских войнах. Находись столетиями у англичан под боком схожий супостат, еще неизвестно, на что они променяли бы парламентские свободы и священное право частной собственности. А впрочем… Те же англичане (да и не они одни) активнейшим образом применяли принцип, в общем-то, противоречащий правам, свободам и незыблемости частной собственности: только один из сыновей получал отцовское поместье, а остальные с тощим кошельком в кармане могли отправляться к чертовой матери. Не вполне справедливо, но жизненно необходимо: если бесконечно дробить поместья по числу наследников, экономика в конце концов обрушится ниже плинтуса (что и наблюдалось в России во второй половине XVIII и первой половине XIX столетий, когда «по справедливости» наследство делили по количеству наличных ртов…)

Но оставим это. Царствование Грозного – тема неисчерпаемая, можно сказать, фрактальная (математики меня поймут). Одно цепляет за собой другое, и так можно до бесконечности. Поэтому не стану впадать ни в мажор, ни в минор, а скажу просто: я, как уж удалось, пытался понять Иоанна Васильевича Грозного, первого русского царя, и развеять иные из дурацких мифов, не имеющие с реальным прошлым ничего общего. Как уж получилось.

Страшный был человек Иван Васильевич. Не его вина, что ему выпал такой век. По крайней мере он сделал все, что мог, а это, господа мои, не каждому дано…

Красноярск, февраль 2007

Библиография

А. Азимов. История Англии. М. Центрполиграф, 2005 Акты Российского государства: Архивы московских монастырей и соборов. XV – начало XVII вв. М. Ладомир, 1998

Ю.Алексеев. Государь всея Руси. Новосибирск, Наука,1991 Д. Аль. Иван Грозный: от легенд к фактам. СПб. Нева, 2005 Д. Альшиц. Начало самодержавия в России. Л. Наука, 1978 А. Андреев. История власти в России. М. Евролинц, 2003 М. Арзаканян, А. Ревякин, П. Уваров. История Франции. М. Дрофа, 2005

A. Ахиезер. Россия. Критика исторического опыта, т. 1. Новосибирск: Сибирский хронограф, 1997

Р. Баландин, С. Миронов. Тайны смутных эпох. М. Вече, 2003

B. Балязин. Иван Грозный и воцарение Романовых. М. Олма, 2006

В. Г. Белинский, т. 1. М. Огиз, 1948

Л. Беляев. Московская Русь: от Средневековья к Новому времени. М. АСТ, 2005

Г. Бобенко. Ногою твердой стать при море… СПб. Книжный мир, 2005

Н. Борисов. Иван III. М. МГ, 2003

Н. Борисов. Повседневная жизнь Средневековой Руси накануне конца света. М. МГ, 2004

А. Боханов. Русская идея: От Владимира Святого до наших дней. М. Вече, 2005

А. Брайант. Эпоха рыцарства в истории Англии. СПб. Евразия, 2001

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное