Иван III

Между тем 5 января во Псков прибыли отправленные архиепископом для участия в войне с немцами новгородские полки. Узнав о благополучном завершении дела, новгородцы также поспешили принять участие в мирных переговорах с немцами.

Исполнив таким образом свою миссию, Холмский 30 января 1474 года отбыл в Москву. На прощанье псковичи отблагодарили воеводу щедрым подарком — 200 рублей серебром. Не забыты были и другие московские военачальники.

Псковский поход Данилы Холмского — крупная военно-политическая акция, преследовавшая сразу несколько целей. Помимо защиты Пскова от нападений немцев, Иван III хотел лишний раз припугнуть новгородцев. Появление рядом с их границами огромного войска во главе с героем битвы на Шелони князем Холмским — внушительная демонстрация силы, призванная устрашить врагов Москвы и воодушевить ее сторонников. Наконец, Иван добился объединения сил Новгорода и Пскова для борьбы с Орденом. Обычно равнодушный к военным тревогам «младшего брата» и даже готовый помогать его врагам, Новгород на сей раз вынужден был выполнить свой союзнический долг. Так под давлением Москвы в Северо-Западной Руси постепенно ломались старые политические традиции и создавались новые. Острый меч князя Холмского один за другим разрубал гордиевы узлы застарелых распрей…

Воспользовавшись услугами Москвы в борьбе с Орденом, псковичи забыли известную истину о том, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И плата за визит князя Холмского оказалась гораздо выше, чем они предполагали. Весной 1474 года псковичи отправили в Москву Григория Бородина с благодарностью Ивану III за военную помощь. Летопись не сообщает размеров подношений, которые отвез в Москву псковский порученец, а также содержания грамоты, которую он должен был вручить великому князю. Однако известно, что Иван III выказал сильное неудовольствие тем, что псковичи присылают к нему в качестве послов людей столь низкого социального статуса. Вероятно, и размеры подношений показались Ивану слишком скромными. Вместо ответа гонец Бородин привез во Псков «нелюбовь и гнев от великого князя до своей отчины до всего Пскова». Вскоре псковичи отправили новое, более представительное и более богатое посольство в Москву. Но и оно было принято не лучше первого. «И князь великой послов псковскых с подворья спровадил, на очи не пустил, ни дару не принял; и они, стояв 5 дней шатром на поли, и без ответа ко Пскову приехали» (41, 198). Лишь третье посольство в августе-сентябре 1474 года было встречено благосклонно. Принят был и скромный дар псковичей великому князю — 150 рублей серебром. Однако добродушие государя оказалось для Пскова не многим лучше его гнева. Условием примирения стал отказ псковичей от некоторых привилегий, закрепленных в договорах с прежними великими князьями. Именно так поставил вопрос вернувшийся во Псков московский наместник князь Ярослав Васильевич Оболенский. Возмущенные псковичи отправились с жалобой на князя в Москву. Однако это были пустые хлопоты: Ярослав всего лишь исполнял инструкции своего патрона. Понятно, что Иван холодно принял псковских просителей и ответил так: «И вы бы есте то все князю Ярославу ослобонили (уступили. — Н. Б.

), чего в вас ныне просить» (41, 199). Не удовлетворенные таким исходом дела, псковичи весной 1475 года отправили в Москву еще одно посольство с решительной декларацией: «Чего в нас ныне Ярослав князь просит, а не по нашим старинам, ино нам в том не мощно жити» (41, 199). Великий князь ответил уклончиво: обещал прислать во Псков своего боярина для изучения вопроса на месте.

Дело получило дальнейшее развитие осенью 1475 года, когда Иван III приезжал в Новгород. Псковичи, воспользовавшись случаем, отправили к нему своих послов с дарами и просьбой отменить налоговые нововведения князя Ярослава Оболенского. В ответ Иван отправил во Псков в качестве следователей двух своих бояр. Те, разумеется, решили спор в пользу князя Ярослава. Сломленные московским упрямством и московской волокитой, псковичи сдались и выплатили Ярославу требуемые им суммы. Потеряв надежду отстоять свою правду, они все же отправили к Ивану еще одно посольство с жалобой на несправедливый суд. На сей раз великий князь «утешил» псковичей еще одной сентенцией, отчасти похожей на угрозу: «…А кого ни к вам о своих делех прислю, и вы бы есте мене слушали, а ему верили, как и мне великому князю и моей грамоте» (41, 202).

Истратив на описание первого похода Ивана III на Новгород по 5—10 страниц драгоценного пергамена, московские летописцы, словно пресытившись, на несколько лет теряют к Новгороду всякий интерес. Они пристально следят за чисто московскими делами: войной с татарами, вторым браком великого князя, началом строительства нового Успенского собора, частыми и опустошительными пожарами. Внимание к новгородским делам возрождается лишь в связи с поездкой Ивана на Волхов в конце 1475 — начале 1476 года.