Иван III

Радость и скорбь, скорбь и радость встретились тогда лицом к лицу на Боровицком холме. И в этом странном смешении смеха и слез таилось своего рода предзнаменование: плакавший в люльке младенец, еще не знавший даже и того, что его зовут Иваном, пришел в мир, чтобы со временем стать для множества людей — обожаемым, а для другого множества — ненавистным. Ему суждено было одной рукой сеять радость и надежду, а другой — скорбь и отчаяние.

Согласно представлениям той эпохи рождение великих правителей обязательно должно было сопровождаться какими-то чудесными знамениями и пророчествами. Принято думать, что эти пророчества составлялись «задним числом» и были плодом фантазии каких-нибудь старательных книжников. Не вступая в спор со здравым смыслом науки, заметим лишь, что доказать невозможность чуда столь же трудно, как и его возможность…

Итак, пророчества о младенце прозвучали. В Новгородской земле, в забытом людьми, но не Богом, маленьком Клопском монастыре жил тогда один странный инок по имени Михаил. Ни роду его, ни племени никто толком не знал. Презираемый всеми за крайнюю нищету и простоту, он спал на куче песка вместо постели, а убогую свою келью зимой согревал вместо дров сухим конским навозом и мусором. Но вот однажды случайно открылось, что сей блаженный инок находился в близком родстве с московскими князьями и самим великим князем Василием Дмитриевичем. С тех пор клопские монахи стали побаиваться странного собрата и прислушиваться к его бессвязным и темным словам. Сам новгородский владыка Евфимий жаловал его своим вниманием и беседой. Ему-то и поведал Михаил Клопский зимой 1440 года свое пророчество: «Днесь, отче, у великого князя на Москве радость… Родися великому князю сын… и будет наследник отцу своему, и разорити имать обычаи нашей земли Новгородскиа, погибель граду нашему будет, и многим землям страшен будет» (19, 108).

Мир, в который пришел княжич Иван (и который ему предстояло изрядно переделать), находился в ту пору далеко не в лучшем состоянии. Уже пятнадцать лет Северо-Восточную Русь опустошало ненасытное чудовище — княжеская усобица. Одолеть это чудовище было не под силу ни одному герою-витязю, ибо гнездилось оно не в смрадной пещере, а в темных глубинах человеческого сердца.

Люди Средневековья верили, что каждый человек является на свет с какой-то сокровенной, одному Богу ведомой целью. Если это так, то борьба с чудовищем усобицы — и на широких полях сражений, и в недрах своей собственной души — и была той провиденциальной целью, для которой Иван появился на свет…

Усобица взрастала поначалу неприметно. Корни ее уходили в глубины минувшего. Отец Ивана князь Василий Васильевич унаследовал московский престол в 1425 году в возрасте десяти лет. Его отец, сын Дмитрия Донского Василий, оставил по себе добрую память как правитель твердый, но осторожный. Благодаря его мудрой предусмотрительности Москва за долгих 36 лет правления Василия I (1389–1425) не испытала никаких внутренних потрясений и лишь единожды подверглась нашествию татар. Но и тогда, в страшном 1408 году, сам город не был взят ордой коварного Едигея.

Василий I умел ладить не только с татарами, но и со своим могущественным соседом, великим князем Литовским Витовтом, на дочери которого он был женат. Следуя заветам своего великого прадеда Ивана Калиты, московский правитель воздвиг свою политику на трех китах: мир с Ордой, мир с Литвой и самые добрые отношения с митрополитом Киевским и всея Руси. А между тем вокруг Владимирской Руси гремели тогда битвы, сметавшие целые народы и государства. В 1395 году «железный хромец» Тимур разгромил Золотую Орду и стер с лица земли ее столицу Сарай — любимое детище знаменитого хана Узбека. В 1399 году ставленник Тимура Едигей нанес тяжелейшее поражение литовцам в битве на реке Ворскле. Но Литва со временем поднялась и вместе с Польшей в 1410 году наголову разгромила воинственных тевтонских рыцарей в Грюнвальдской битве. Союз Литвы и Польши, начало которому было положено Кревской унией 1385 года, был подтвержден и укреплен Городельской унией в 1413 году. Ответом на литовско-польское сближение стал грандиозный поход татар на Киев в 1416 году.

Умело избегая конфликтов с могущественными соседями, Василий Дмитриевич медленно, но верно возвышал Москву как центр всей политической системы великого княжения Владимирского. В 1392 году он присоединил к своим владениям обширное Нижегородское княжество. Отталкиваясь от Нижнего Новгорода, воеводы Василия I совершали походы в глубь «Татарской земли», на города Болгары, Жукотин, Кременчук. На севере московский князь дважды пытался отнять у Новгорода богатую пушниной Двинскую землю, но вынужден был отступить.

Василий I умел поддерживать мир и внутри московского княжества. Его родные братья — младшие сыновья Дмитрия Донского Юрий, Андрей, Петр и Константин — тихо сидели в своих уделах и в целом не выходили из-под руки старшего брата. Однако именно здесь, в области «домашних» отношений, таилась наибольшая опасность для московского дела.